очень небольшая его часть (включая собственное архитектурное бюро), а большинство работников жило и трудилось совсем в других местах. Впрочем, и в Москве они трудились, приезжая на двухнедельные «вахты»: в столице вообще с рабочей силой было не очень хорошо, так что на месте набрать требуемое количество строителей просто не получалось. В том числе и потому, что в правительстве решили «строго соблюдать рекомендации Госплана» и население в городе вообще стало довольно быстро сокращаться. Зато остающимся становилось жить все лучше, по крайней мере в плане качественного жилья.
А вот мне стало в этом плане жить «хуже»: в конце июня население моей квартиры снова выросло. Потому что к нам приехала старшая дочь самой старшей Сережиной сестры. То есть она приехала, чтобы поступить в какой-то московский институт и, естественно, Сергей ее «временно» поселил у нас – но у меня имелось сильное сомнение в том, что девочка сможет сдать экзамены. Нет, девочка Люба было очень даже умненькой, но вот после сельской школы (сестра эта жила даже не в Богородске, а в какой-то из окружающих город деревень) шансов на успех было крайне мало. Но я с Любой поговорила, мы вместе ситуацию обдумали, с матерью ее созвонились и решили, что если она провалится, то никто по этому поводу переживать не станет. Потому что девочка у нас до следующего лета поживет, подучится – и на следующий год у нее всё точно получится.
Вдобавок «деревенское воспитание» выработало в девочке упорство и трудолюбие, да и навыки у нее «по хозяйству» оказались очень неплохими. А еще она мне стала очень хорошо помогать в части ухода за Васей: ее самому младшему брату было всего-то полтора года и за младенцами ухаживать девочка умела великолепно. Так что у меня даже получалось иногда некоторые дела решать «на выезде»: если я заранее знала, что покормить Васю не успею, то просто оставляла молока в запас – и кормежку Люба проводила. А Вася уже через неделю при виде нее радостно смеяться стал: чувствовал, что Люба его тоже очень любит.
А я смогла слетать быстренько в Ряжск и своими глазами посмотреть на то, что в городе творится. А творилось там очень много интересного, однако даже от предложения посмотреть на новую, только что смонтированную цейсовскую литографическую установку отказалась, мне совсем другое хотелось посмотреть. И посмотрела, а домой полетела уже вместе с теперешним секретарем Ряжского райкома и руководителями полупроводникового завода. И с райкомовцем я успела очень многое обсудить еще в самолете (хотя рейс и продолжался чуть больше часа), а вот с заводчанами пришлось очень отдельно поговорить.
Разговор для меня получился очень тяжелым. И вовсе не потому, что парни с завода работали плохо: мне было очень непросто им объяснить без использования специфических русских выражений то, что теперь они должны будут иметь глубоко в виду пожелания рязанских областных властей в отношении производства ТНП, да и на все их прочие советы им должно быть абсолютно безразлично. Однако сам факт того, что район полностью теперь был выведен из подчинения области, пониманию все же способствовал, и к вечеру мы пришли к консенсусу. А то, что и «партийная власть» оказалась на моей стороне (правда, не сразу, а только после подключения к дискуссии Лены), позволило все же «проблемы начального периода» решить – хотя придуманный на заводе «товар народного потребления» мне понравился.
Хороший товар: пластмассовая кружка-кипятильник мощностью в пятьсот ватт и емкостью в четверть литра. Изготовленная из капрона и не имеющая вообще никаких «полупроводников» в конструкции: два простых автовыключателя на биметаллических дисках и один – кнопка включения на ручке (причем горячий чайник ей включить было нельзя). Конструкция – примитивнейшая, цена – копеечная. А потенциальная популярность – просто бешеная, но вот каким образом капроновый чайник мог быть связан с производством транзисторов и микросхем, ни ряжцам, ни мне придумать не удалось. Поэтому пришлось – с одобрения «партийного босса» – это производство из района вынести, но партсекретарю я на всякий случай не сказала, что такой «вынос» у меня в планах «экспансии» уже предусмотрен. Не конкретно про чайник, а вообще…
Однако любая экспансия начинается с какой-то базы, а вот эта база у меня была какой-то не особо надежной. То есть меня официально назначили и руководителем «Ряжского особого района центрального подчинения», однако руководить районом, в нем не находясь, крайне проблематично. Не то, чтобы вообще невозможно, но очень трудно. А вот в двух других «особых районах» все было просто: на Приозерный полновластным руководителем был поставлен товарищ Соболев, а на внезапно ставший «особым» Благовещенский район – некто Буров А. П. Оба ко мне еще в середине июня заехали, и мы очень детально обсудили, что им нужно будет делать. Правда, оба сильно удивились когда я перечислила им «главные задачи», но согласились, что мой подход верен (еще бы, оба много позже именно этот подход и реализовывали в городке моей прошлой жизни), а я удивилась, когда они – после двух дней разговоров – разъехались по местам. Сестры меня удивили: когда гости только вышли за дверь, Вика задумчиво сказала мне:
– Светлана, мне кажется, что вас кто-то обманывает. Эти товарищи – не инженер и не слесарь, они оба военные.
– Причем в немалых чинах, – продолжила за сестрой Ника. – Я думаю, вам стоит с Еленой Николаевной это обсудить, а то вы им многое доверили, но если они тебя один раз обманули, то кто может поручиться, что не обманут снова?
– Не волнуйтесь, я за них поручиться могу. И за подполковника Соболева, и за майора Бурова – но о том, что оба они носят погоны, я не знала и знать не буду. И вы, кстати, тоже…
За «сестер Ястребовых» я была спокойна: во-первых, обе были вдовами красных командиров, во-вторых, Лена их очень тщательно со своей стороны проверила. Да и здесь они обе были практически членами семьи, относясь и ко мне с Сережей как к собственным детям (большим уже, но все еще неразумным), и на Васю они разве что не молились. И с Любашей у них отношения начали выстраиваться замечательные: они ее знания проверили, тяжко вздохнули и предложили девочке даже не дергаться на предмет поступления в институт этим летом, пообещав ее к следующему подготовить так, что она куда угодно экзамены сдаст просто блестяще.
Вот только Люба все же решила рискнуть – и первый экзамен (она было сунулась, вероятно под воздействием родного дяди,
