ней комнаты не были спальными покоями. Вместо этого они были заставлены полками, на которых лежали тонкие деревянные доски, каждая длиной примерно в руку и шириной в ладонь. У Дар сложилось впечатление, что она попала в кладовую плотника, а не в хранилище знаний. В центре комнаты стояли столы, и они тоже были завалены досками. Хранительница преданий сидела на табурете у центрального очага, как мутури в своем ханмути. Она пристально смотрела на доску, лежавшую у нее на коленях, и была поражена, когда Дар заговорила.
– Да благословит тебя Мут ла, Йев-ят.
Мать тут же поднялась и поклонилась.
– Шашав, Мут Маук.
Дар была удивлена тем, что Хранительницей преданий оказалась мать, которая выглядела лишь немного старше Нир-ят. У Йев-ят были экзотические черты лица. Из-за узкого лица ее зеленые глаза казались особенно большими, а густые волосы были черными, необычного для орков цвета. Легкого телосложения, она была ростом с Дар. На шее у нее болтался латунный предмет на шнурке. Дар, никогда прежде не встречавшая ключей, решила, что это кулон.
Йев-ят с одобрением посмотрела на талмауки на ногтях и сосках Дара.
– Говорят, что с тех пор, как ты укусила сестру за шею, вы стали лучше понимать друг друга. Теперь я вижу это на собственном опыте.
– Нир-ят была очень полезна, – ответила Дар, уже перестав удивляться тому, как быстро новость распространилась по залу. – Но мне еще многому предстоит научиться.
– Тогда вы пришли в хорошее место. Обучать королев – одна из моих обязанностей.
Йев-ят подошла к столу и взяла в руки доску. В отличие от большинства других, ее поверхность была выкрашена белой глиной, поэтому темные знаки на ней выделялись отчетливо. Она передала доску Дар.
– Я уже подготовила список семей кланов.
Дар изучила ряды знаков на доске. Они напомнили ей те, что были вырезаны на стенах в Таратханке.
– Самая скромная семья написана вверху, – сказала Йев-ят.
Нир-ят посмотрела на Дар через плечо, затем повернула доску в руках Дар. Дар покраснела, когда поняла, что держала список вверх ногами.
– Я видела такие знаки раньше, – сказала она, – но не знаю их значения.
– Для меня будет честью научить тебя этому мастерству, – сказала Йев-ят.
Дар передала доску Нир-ят.
– Покажи это Гар-ят, чтобы она начала планировать мои пиры.
Когда сестра ушла, Дар осмотрела комнату.
– Каждая ли доска содержит знания?
– Да, Мут Маук. Они называются дитпахи.
Дар разделила это слово на «доски» и «говорить». Йев-ят протянула ей дитпахи. Она отличалась от той, на которой были перечислены семьи. Дерево было некрашеным, а на его поверхности были выжжены знаки. Вся дитпахи была покрыта воском, потемневшим от времени.
– Как это дерево говорит с тобой? – спросила Дар.
– Каждый знак – это звуковое изображение. Здесь сорок разных знаков, по одному на каждый звук нашей речи.
Йев-ят коснулась когтем одного знака.
– Этот показывает «ммм». – Она провела когтем по ряду знаков. – Здесь написано «ммм оо т оо рр ее», мутури.
– Это полезное знание, – сказала Дар. Она окинула взглядом тысячи досок. – В этой комнате можно многому научиться.
– «Да, Мут Маук, и я изучаю его каждый день. Мне еще многому предстоит научиться, и это место ничтожно мало по сравнению с Большим залом Таратханка. Говорят, что некоторые из его дитпахи были созданы в первый день мира.
– Я была в Таратханке, но не видела такого места.
– Вашавоки сожгли эту мудрость, – сказала Йев-ят, ее голос был таким же скорбным, как если бы это произошло вчера.
– Когда Мут-ят говорила со мной о возрождении, она сказала, что узнала его секреты из древних текстов. Эти тексты здесь?
– Да, но их трудно понять. Их слова звучат для нас странно.
– Ты помогла ей понять их?
– Да, но Мут-ят слышит только тогда, когда хочет слушать. Я предупредила ее, что у перерожденных странные судьбы.
– Как у Веласы-па? – Когда Хранительница преданий не ответила, Дар спросила: – Мут-ят запретила тебе говорить о нем?
– Ни один матриарх не может заставить хранителя преданий замолчать.
– И все же ты молчала.
– Рассказы о Веласе-па тревожны. Когда я рассказала о нем Мут-ят, она рассердилась.
– Почему?
– У каждого дитпахи есть свой голос, и они не всегда согласны. Мут-ят хотела определенности, а я ее не дала. Возможно, ты тоже будешь сердиться. О Веласе-па мало что известно наверняка.
– Он был волшебником?
–Да. Это общеизвестно. Мут ла иногда разговаривает с сыновьями, и такие сыновья становятся волшебниками. Мудрость, которую она дает им, отличается от той, которой она делится с матерями. Валь-хака она научила магии песчаного льда. Флюк-яна – заклинаниям для ковки стали.
– Какую мудрость получил Веласа-па?
– Его дар был самым необычным. Он владел знаниями о духах. Вашавоки называли его способности «глубинной магией» и боялись его. Он создал камень, который заставлял тех, кто держал его в руках, заново переживать воспоминания об ушедших духах. Говорят, он также мог предсказывать события.
– Что с ним случилось?
– Пишут, что он погиб при падении Таратанка.
– А нет ли других историй о его судьбе?
Глаза Йев-ят загорелись.
– Хай. Они известны очень немногим. Где ты их слышала?
– Мне никто не рассказывал. Я встретила Веласа-па во время своего путешествия, и он показался мне живым. Он готовил еду и творил магию с помощью перьев.
Йев-ят выглядела встревоженной, и на мгновение Дар испугалась, что Хранительница преданий поведет себя так же, как Мера-ят.
– И Мут-ят знает об этом?
– Да, – ответила Дар. – Она знает это уже давно.
– Но теперь ты королева. Это все меняет.
– Как?
– Это сложный вопрос, Мут Маук. Древние голоса часто расходятся во мнениях, и трудно определить, где кроется мудрость.
– И все же, когда я упоминаю Веласа-па другие приходят в ужас.
Йев-ят не ответила сразу. Вместо этого она вошла в одну из смежных комнат. Некоторое время она перебирала сложенные дитпахи, пока не нашла ту, которую искала.
– Это дитпахи от Тарма-гот. Она спаслась от разрушения Таратханка и рассказывает о его последних днях.
– Йев-ят положила дитпахи на стол. Дерево стола потемнело настолько, что выжженные на нем следы были едва различимы. Хранительница преданий провела пальцами по его поверхности, тихонько бормоча про себя. Затем ее пальцы
