всё ещё не справившись с потрясением, — Хватит!
И он выхватил нож, я не сопротивлялась, всё, что было нужно, уже уничтожено, выдохлась я окончательно. Сверр ошалело осмотрел то, что стало с моей рукой, и вдруг резко поднялся, и засуетился:
— Так. Это кухня. На кухне частенько случаются ожоги. Тут должна быть… — с этими словами он быстро и планомерно обыскивал полки и ящики. — Нашёл! — и он подскочил ко мне с какой-то бутылочкой.
Осторожно приподняв мою руку, он начал обильно поливать из флакона моё изуродованное запястье приятно пахнущей полупрозрачной прохладной жидкостью. Приятный запах был весьма кстати. Ибо невыносимая вонь наполнила кухню с первой секунды соприкосновения лезвия с кожей. Почти мгновенно стало легче. Кожа перестала пузыриться, но всё ещё выглядела ужасно. Сверр вернулся к ящичку и достал оттуда чистую тряпицу и кусок скрученной корпии. Хорошо смочив корпию тем же снадобьем, он приложил её к руке и стал аккуратно перебинтовывать.
— У тебя хорошо, получается, — сказала я, шмыгнув носом.
Слёзы всё же хлынули из глаз, и теперь я была ещё и вся зарёванная. Хороша невеста, ничего не скажешь.
— Я вырос в небогатом доме. И мы многое делали с сестрой сами. Так что, я умею то, что обычно варги не умеют, — светло улыбнулся он мне и добавил, — Я тебе сейчас обезболивающий успокаивающий отвар заварю. Все травки у здешней поварихи подписаны и разложены очень аккуратно. Разберусь.
— Спасибо, тебе, — и я снова хмыкнула, — Без тебя я бы, пожалуй, сегодня не справилась.
— Больно? — сочувственно спросил он, закончив бинтовать.
— Нет. Платье жалко. Мало того, что я в нём с бала сбежала, по чужим каретам пряталась, потом у очага на полу сидела, так теперь ещё и средством от ожогов заляпала. Жалко! А оно было такое красивое!!! — и я подняла на Сверра заплаканные глаза.
— Не ври! Тебе больно! — и он бережно прижал меня к себе.
Так мы и сидели, пока я не перестала реветь. А потом опять сидели, но уже пили что-то душистое и вкусное, заваренное Сверром из найденных трав. Позже он аккуратно всё прибрал за собой. Я смотрела и диву давалась. Он ещё и хозяйственный, и аккуратный. Золото, а не жених!
— Ты знаешь, у тебя хорошая регенерация, но шрам останется большой, — сказал он.
— Я знаю. Я на это и рассчитывала, — кивнула я.
— Только стоит тебе обернуться в волчицу, кожа станет ровной и гладкой. А от шрама и следа не останется. И принцу достаточно снова взять тебя за руку, как знак вновь появится. И что будем делать тогда? — озабоченно сказал Сверр.
— Значит, не будем оборачиваться в волчицу. Тем более, что я и не умею. И не позволим принцу хватать меня за руки! — меланхолично сообщила я, отвар начал действовать, и я снова была спокойная, как тот удав.
— Как это? — не поверил он.
— Что «как»? Ты про оборот? У меня папа — только на половину варг. Во мне есть человеческая кровь. Так что, я не оборачиваюсь. И шрам навсегда.
— Нда. Ты всё предусмотрела?
— Всё предусмотреть невозможно. Но я постаралась. Как ты думаешь, к утру пройдёт? Вряд ли Его Сиятельное Величество даст нам много времени. У меня просто никогда таких ожогов не было.
— К утру шрам будет уже подживший, корочка даже отпадёт и будет просто розовый и всё. Ты всё-таки в большей степени варг, чем человек, и с регенерацией у тебя всё замечательно. Если ты прикроешь его браслетом, можно будет даже сказать, что шрам старый. Просто покраснел от ношения этого украшения. Ну, так себе оправдание, конечно, но как вариант — сойдёт, — пожал плечами Сверр.
— Отлично. Главное, что у нас есть своя версия. У них, несомненно, будет своя, но мы отобьёмся. В конце концов, нам ведь тоже могут поверить. Ну, или сделать вид.
— Раньше такого никто не делал. Может быть, и в самом деле получится?
— Нет, тут ты ошибаешься. Это не я придумала. В книжке прочла, что девушка пострадала от огня, и у неё знак выгорел, но её Истинный всё равно признал в ней свою Каллис, наличие знака ему было не принципиально. Так что я действовала, зная результат.
— Я вот не слышал об этом.
— Будем надеяться, что и никто не слышал, — согласилась я.
— А почему ты…
— Я не собираюсь становиться императорской шлю.…Хм. Инкубатором.
— Кем? Инку…
— Инкубатор, это такой механизм для высиживания цыплят, — выдала я.
— Не слышал. Но я в механике плохо разбираюсь, даже и не знал об этом изобретении. Только всё равно не понял — при чём тут курицы?
— Да, вот понимаешь…
Ответить я не успела. Дверь резко распахнулась, и на кухню влетело дивное создание в небесно-голубом платье, в синей шубке отороченной белоснежным мехом. Герда — собственной персоной. Она оглядела комнату, бросила внимательный взгляд сначала на меня, убедившись, что я жива и здорова, оглядела Сверра, выдохнула и рванула ко мне. Подлетев, она рухнула рядом с нами на колени и порывисто обняла меня за плечи.
— Хвала Одину! Я так волновалась!
— Герда! Теперь и твоё платье испачкано! — крепко обнимая сестру в ответ, воскликнула я.
Она отстранилась, посмотрела на меня, и мы дружно рассмеялись. Нервы. Ночь была длинная.
Следом за сестрой на кухню влетели и родители. При виде них Сверр встал и одёрнул свой фрак. Но это было совершенно бесполезно. Он был измят и безнадежно испачкан после всех наших приключений. Не заваривают отвары из трав на кухне во фраках. Даже в этом мире это не принято.
— Девочки? — прогрохотал на всю кухню папа. — Может быть, вы мне всё это как-то объясните? И это кто?
— Фри Сверр Вагни, — слегка склонив голову, спокойно и уверенно представился мой удивительный будущий муж.
— Это мой жених, пап.
— Кто?! — вскинул брови папа.
Он подошёл к нам, и мы с Гердой тоже встали:
— Пап, отвару из трав хочешь? — выдала я, невинно хлопая глазками.
— Отвар? Какой ещё отвар, Один меня забери!? — снова загрохотал папа.
— Успокоительный, — и я подала ему свою кружку, которую Сверр успел повторно наполнить буквально за секунду до прихода родных.
Теперь было видно, что
