не позволю себе впадать в любовный сон и надеяться на мужчину.
Я отказываюсь верить, что тот, кто изменял одной, может хранить верность другой.
Я отказываюсь плыть по течению, надеясь, что в этот раз всё как-то образуется само собой.
Я возьму свою жизнь под контроль. Вернусь к родителям. Найду работу, начну шить на заказ и буду копить на собственное жильё для себя и своей дочери.
Но сначала нужно заработать на образование. Возможно, даже пойду в какой-нибудь техникум.
Как только я заканчиваю разговор с мамой, звонит Андрей. Я уже отправила ему длинное сообщение, полное слов благодарности и объяснений, почему мы не можем быть вместе.
Рассказ Оксаны не стала даже упоминать. Сделала упор на то, что я хочу сама управлять своей жизнью и больше не быть обязанной мужчине. Даже такому замечательному, как он.
Андрей звонит без перерыва, и мне приходится заблокировать его номер.
Кусаю губы, чтобы не расплакаться прямо в поезде при всём честном народе. Так будет лучше. Я точно знаю, что так будет лучше.
Родители встречают нас с Лизой на вокзале.
Она смотрит на них с опаской. Она видела их фотографии, но вживую – совсем другое дело. Дедушка вручает ей конструктор, а бабушка угощает пирожками собственного приготовления, и Лиза сразу проникается симпатией.
В детстве очень просто доверять. Подарок, вкусняшка – и ты считаешь незнакомцев вполне приятными людьми.
Когда Лиза засыпает, мы с родителями устраиваем большой разговор.
Они весь день кидали на меня многозначительные взгляды, по которым было понятно: родители жаждут узнать, почему я приехала так внезапно после стольких лет.
Да и давно пора рассказать им правду.
Рассказываю не всё. Пропускаю всё, что связано с Андреем.
Зато родители узнают всю правду о Владимире. И о том, что он бросил нас с Лизой четыре года назад, и о том, что недавно вернулся и потребовал освободить его квартиру.
Папа кроет моего бывшего матом, мама вытирает слёзы платочком.
– Почему же ты сразу ничего не рассказала нам? Мы бы тебе помогали: деньгами, продуктами. Четыре года одной растить ребёнка без какой-либо поддержки так тяжело.
– Мне было стыдно и не хотелось признавать, что вы оказались правы насчёт жизни без штампа в паспорте.
– От такого предательства штамп в паспорте тебя не защитил бы, – роняет отец. – Мужчины бросают семьи даже после регистрации брака.
Обсуждаем план действий. Конечно, родители разрешают нам с Лизой поселиться у них.
– Нечего тратить деньги на съёмное жильё, – объявляет отец. – Лучше накопить на первый взнос и платить ипотеку – по крайней мере, платишь за своё.
Мама с ним согласна, да и я надеялась именно на такой вариант.
Конечно, в доме родителей невозможна никакая личная жизнь, но у меня нет ничего подобного даже в планах.
Независимость – моя главная цель в жизни сейчас. Да и вряд ли я встречу такого же замечательного мужчину, как Андрей.
При мысли о Соколове, сердце предательски ёкает. Оно ноет всё это время. Внутри поселяется тревожное чувство вины. Он сделал для меня так много, а я сбежала.
Я знаю, что, если бы начала разговор лицом к лицу, он бы объяснил рассказ Оксаны и смог бы меня убедить, что измены в прошлом, что со мной всё будет иначе.
Я живу у родителей, подыскиваю работу, изучаю требования для поступления в техникум на швейное дело.
Я успеваю, документы можно подать до середины августа, а подготовиться к экзаменам не составит труда, я хорошо училась в школе – нужно лишь освежить знания. Родители советуют не торопиться на работу, спокойно отдохнуть и подготовиться. Поступить, а потом уже искать работу.
Сидеть на шее у родителей мне неприятно, поэтому я всё равно беру небольшие заказы. Соседи, узнав о моём приезде, приносят вещи: подшить, перешить, настрочить полотенец из старой простыни. Здесь люди не привыкли выкидывать – без работы я не останусь.
Всё хорошо, кроме того, что сердце ноет. Руки чешутся разблокировать номер Андрея, позвонить ему и услышать голос. Может быть, даже встретиться и позволить ему уговорить себя. Держусь из последних сил. Не могу сказать, что становится легче. Просто с каждым днём я всё больше привыкаю к этой внутренней тяге.
Учусь с ней жить.
Так пролетает две недели.
Однажды мы возвращаемся с Лизой с прогулки, и я сразу замечаю в родительской прихожей фирменные мужские туфли.
Сердце ёкает, а живот завязывается узлом.
Тело всё понимает раньше, чем доходит до сознания.
Захожу в гостиную, где Андрей удобно устроился на диване и мило болтает с моей мамой. Она поднимается мне на встречу и говорит:
– Дочка, кажется, ты не всё рассказала нам о своей жизни в столице.
11
– Привет, любимая, – весело говорит Андрей. От улыбки вокруг глаз собираются мелкие морщинки. – Как и обещал, приехал за тобой ровно через две недели, но, кажется, твоя мама не в курсе, что я вообще существую.
– Что же ты не рассказала о женихе, – укоризненно качает головой мама.
– О каком ещё женихе? – изумлённо произношу я.
Зато Лиза соображает гораздо быстрее.
Она скидывает уличную обувь и бросается на шею Соколову.
– Папа Андрей приехал!
Мама смотрит на меня с такой многозначительной улыбкой, что становится не по себе. Как будто я вот-вот стану жертвой брачной аферы.
– Надо же, как вы замечательно ладите с Лизой, – умиляется мама. – А свои дети у вас есть, Андрей?
– Есть, сын Никита, – отвечает Соколов, тем временем прижимая мою дочь к себе и поглаживая её по светловолосой головке. – Но я очень хочу ещё и совместных с Викой малышей.
– Да-да! Ещё братика нам с Никитой нужно. И ещё сестрёнку, потом можно ещё братика, - начинает загибать пальчики Лиза.
– Лизок, погоди, – строго одёргиваю дочь. – Братики и сестрички не сыпятся с неба.
– Я знаю, – обижается Лиза. – Они выходят из маминых животиков, но сначала папа Андрей должен положить туда своё семечко, чтобы из него вырос ребёнок!
У меня отвисает челюсть от того, насколько осведомлена моя дочь. Мама и Андрей еле сдерживают смех.
– Откуда ты всего этого понабралась?!
– У Мишки в садике родилась сестричка недавно, он мне и рассказывал.
Этот мог. Михаил Светлов из многодетной семьи, мать действительно недавно родила пятого ребёнка. Видимо, с детьми не забыли провести разъяснительную работу. Плохо только то, что
