тормозя на полпути.
— Не знаю. С виду легко и просто, — пожал он плечами. — Неужели настолько неудобно?
— Даже не представляешь! Это издевательство какое-то, а не одежда. Зачем вообще столько юбок? А корсет? Обязательно его затягивать так сильно?
Не хочу больше быть принцессой!
— Могла бы выбрать что попроще, — справедливо заметил парень.
Так и есть. Но мне же хотелось произвести впечатление на короля. Вот я и… впечатлила. Правда пока только себя одну.
— Ничего. Где наша не пропадала? Выдержу. Всего лишь часик потерпеть, потом переоденусь.
Сеттариас на мои слова только головой покачал.
— Ладно, иди сюда, — ухватил меня за руку и потянул за собой в сторону ближайшей двери.
— Что ты делаешь?
— Спасаю тебя от твоей же ошибки, — отозвался принц, заводя меня внутрь, и я снова едва не упала, когда он крутанул меня, разворачивая к себе спиной.
Я и опомниться не успела, как за нами захлопнулась дверь, отрезая от возможных свидетелей. Мы оказались стоящими в небольшой комнатке с камином. Очень уютная, небольшой диванчик у окна, два кресла напротив с круглым чайным столиком между ними. Золотисто-бежевого оттенка стены и пол подчёркивали помпезность в стиле барокко.
Красиво. Но не понятно. Что мы здесь делаем. О том и поинтересовалась. А ответ…
В ответ принц развернул меня к себе спиной, а следом я уже ловила верх своего одеяния, когда мужские пальцы принялись развязывать ленты на спине, что удерживали ткань на плечах и груди.
— Сеттариас! — шарахнулась я от него прочь тут же в попытке прекратить наметившееся безумие.
Что вообще на него нашло?
— Цыц! А не то вообще без платья оставлю!
Конечно, я его не послушала.
— Что ты делаешь? — возмутилась, предприняв новую попытку отстраниться.
— Помогаю тебе. И если не хочешь порвать платье, стой смирно и не двигайся.
И я вынужденно замерла. Ткань и правда хрупкая, тонкая, способна порваться от лёгкого натяжения. Вот и подчинилась. Тем более, выходило у Сеттариаса всё так умело быстро, что я и опомниться не успела, как верх моего наряда быстро скользнул с плеч на талию.
— И откуда только такие умения взялись? — съехидничала, подумала и тут же добавила: — Хотя не отвечай, и так понятно!
Чего там знать? Все мужики в этом плане одинаковы. Во всех мирах.
— Вообще-то у меня есть сестра младшая. И она в детстве часто портила одежду, точнее почти каждый день, а приходила она переодеваться ко мне, чтобы никто не узнал о содеянном ею. Соответственно, мне приходилось помогать с завязками. Так и научился, — пояснил Сеттариас всё же.
Будто меня волнует…
Глупость какая!
Вовсе мне не важно.
Пусть просто закончит поскорее с этой своей помощью. А то как-то неловко становилось уже от самой ситуации, где я стою спиной к малознакомому парню, а он меня раздевает. Пусть и не прям раздевает, а только частично, но ведь раздевает! Кто бы ещё сказал, с чего вдруг мне так неловко стало. Ну да, ситуация двоякая, но не вот какая особенная. Вчера было гораздо хуже, если уж на то пошло, но я так не стеснялась, хотя пребывала фактически голой перед ним. Лишь пена скрывала от мужского взгляда моё нагое тело.
— Долго ещё? — не выдержала.
— Всё уже.
Наравне со сказанным на пол давление на мою грудную клетку, наконец, ослабло, на пол полетел корсет, а я смогла нормально вздохнуть.
— Боже, как хорошо, — едва не стонала от удовольствия.
За спиной послышался смешок.
— А ведь я ещё даже не прикоснулся к тебе толком, — подколол принц.
— Да чтоб ты понимал! — фыркнула я весело. — Ладно, давай теперь меня обратно одевай!
— Ещё даже не раздел, а уже обратно одевать? Жестокая!
Но просунуть мне руки в рукава спущенного верха помог.
— Это я просто берегу нервы твоих родных. Они и так наверняка не рады, что из-за меня ты не женишься на какой-нибудь принцессе, а представляешь, что будет, если ещё и явишься весь такой… — махнула рукой, пытаясь подобрать слово, но оно как назло не подбиралось. — Весь такой, в общем, — закончила обтекаемо.
— Весь такой? — переспросил Сеттариас, сводя половинки платья на спине. — Это какой? — поинтересовался уже тише, затягивая ленту в нижних петлях.
Так резко и неожиданно, что я ахнула, невольно шагнув спиной ближе к нему. Всего на пол стопы сместилась, но этого хватило, чтобы ощутить всем телом его глубокое дыхание и сильное биение сердца. Будто и не у него в груди, а в моей стучало так гулко, почти оглушая своим набатом. Он и дышал теперь за нас двоих. Потому что я от такой близости враз забыла, что мне оно нужно. Вся моя суть сосредоточилась на звуках в мужском теле и ощущении горячего дыхания в районе виска.
— Такой, — повторила я, замерев на месте, боясь пошевелиться.
Да и как я могла, если он всё ещё удерживал меня лентами за платье?
Жалкое оправдание непонятно откуда взявшейся во мне слабости.
Лиля, приди в себя! Ты чего?
Я ничего. В том и дело. Ничего не могла с собой поделать. Только продолжать стоять и чувствовать, как в меня проникает чужой жар, растекается по венам, зажигает кровь. Аж в горле пересохло.
— Точнее, пожалуйста, — произнёс негромко Сеттариас.
Издевался…
Как пить дать!
Причём пить и правда очень хотелось.
Но это помогло взять себя в руки. Дёрнулась вперёд, спеша разорвать наше близкое присутствие.
— Взволнованным, — подобрала, наконец, подходящее слово. — Мы же всё-таки жених и невеста, мало ли, что они могут подумать при виде тебя такого.
— С учётом, что мы опоздали, а ты неподобающе одета, они и без того подумают не то, что надо, — съехидничал он, вернувшись к завязыванию ленты.
Вот же…
— Давай тогда обратно сюда ваш корсет, — подалась вперёд, чтобы самой поднять обозначенное.
И тут же оказалась вновь прижатой к мужской груди.
— Нет уж, мы и так задержались, — отказался Сеттариас.
В общем, снова вредничал.
— Если и так опоздали, то время роли не играет, — не согласилась я с ним.
— Поверь, только время и важно в этой семье, — хмыкнул он. — Всё, не шевелись, я почти закончил.
Не соврал. И минуты не прошло, как я оказалась готовой к выходу
