приморозить этого похотливого козла быстро и безболезненно для себя. Так что пока он тянет ко мне свои мерзкие губы, я концентрируюсь на своей магии и стараюсь отрешиться от боли — эта боль очень сильно сбивает настрой. Даже знаю, что позволю этому козлу себя поцеловать, потому что злость и отвращение должны сыграть на моей стороне.
— Руки убрал от девушки и вон пошел из лавки!
Ариса резко оторвало от пола золотистое сияние и швырнуло поближе к порогу.
Это что еще за защитник появился?
Глава 23. Кто бы мог подумать
Я узнала его по голосу и по золотистому сиянию магии — это он вывалился вчера из ведьминого круга. Что ж, теперь есть возможность рассмотреть того, кого Странник и Ехидна послали нам в помощь, чтобы закрыть круг. Или это просто случайность, и хранителям миров нет до нас дела?
Он был стар, хотя нет — это с первого взгляда так показалось, потому что он был седым, не полностью, но про такую седину говорят «соль с перцем».
Глаза у него были синие, пронзительные, словно тебя насквозь видят — такой взгляд часто в Академии у преподавателей встретишь и у стражников, кто статусом повыше, что-то близкое к нашему корд-командиру, и у храмовиков, что защищают Лес.
А еще меня удивила фигура. Мужчина вроде бы не был мощным, мускулистым, как корд-командир, например, но в каждом его движении, взмахе руки, неторопливом шаге ощущалась скрытая физическая сила. Я была уверена, что с чудовищами из круга он мог бы не только с мечами в руках разобраться в одиночку, но и просто голыми руками, без магии.
— Не беспокойся, девочка, — проговорил мужчина таким теплым приятным мелодичным голосом, что я даже опешила сначала — разве такие голоса бывают? С таким голосом на площадях петь да толпу народа созывать, а он храмовиком стал. Или у них в том мире, откуда круг открылся, он и не храмовик вовсе?
А мужчина продолжал удерживать Ариса магией, а меня успокаивать.
— Ты не переживай, этот тебя больше не потревожит, сейчас сюда корд ваш явится со стражами со своими — я им весточку отправил.
Арис бешено завращал глазами и принялся что-то мычать, но золотистая магия, что оплетала его тело, перекрыла ему еще и рот.
— Может, не стоит корда звать? — на всякий случай спросила я, хотя сама бы была не прочь посмотреть него…или лучше не сейчас? — Арис под проклятьем, а еще у него навязчивая тяга к зелью. Он полежит денек-другой и все само пройдет.
Мысленно добавила только «надеюсь».
Мужчина нахмурился, запустил еще один ручеек золотистой магии в сторону Ариса, а я залюбовалась — какая красивая все же у него сила, голос приятный, да и сам мужчина красив очень — присмотрелась и осознала, что его можно даже идеалом назвать… Но корд Саже все же красивее будет.
— Не вижу я на нем проклятья никакого, девочка, и тяги к зелью нет, а вот мысли относительно тебя у него самые обыденные — жениться на тебе собрался. Только кто ж замуж зовет силой?
— Так то и есть проклятье, — я наконец-то смогла подняться, достала с полки, где у Ямиры соль и перец стоят, зелье, снимающее боль — старушка моя всегда его под рукой держала, а теперь мне пригодится. — Меня Гриммочка Перровна прокляла на нервах, а я все снять не могу.
— За то, что ты ее Гриммочкой Перровной зовешь? — усмехнулся этот непонятный «храмовик», роняя Ариса на пол. — И что ж в том проклятье было?
Похоже, я встретила еще одного старого знакомого своего преподавателя, и он тоже не на моей стороне. И почему всех потешает, что я называю Гриммочку Перровну Гриммочкой Перровной? Кстати, давно я не вспоминала, какое ограничение должно снять проклятье.
— «Что б тебе все свободные сердцем юноши и мужчины предложение делали, пока женихом одного не назовешь», — процитировала преподавательницу и готова была уже ко второй части переходить, а мужчина засмеялся громко — заржал в общем-то как конь.
— Во, дает, ведьма, ну и фантазия — с размахом. Это ж надо придумать — все свободные сердцем. И много тебе таких попалось?
— В последнее время все несвободные да с иммунитетом к проклятьям, — пробурчала я и недобро уставилась на мужчину — что это он тут смеется надомной. Он вообще кто? — А у вас сердце не свободное или иммунитет?
— Не свободно — это ты верно подметила, девочка, — мужчина уже который раз осмотрел кухню, провел несколько раз по столу так любовно и бережно, словно старого друга встретил. — А где же хозяйка лавки, Агата? Ведь эту лавку всегда она держала, правда раньше она звалась «Ведьмин котел». Она с дочкой, Мрыся, кажется.
— А вы с ними знакомы, стало быть? — от меня не укрылось, что за напускным безразличием скрывается жгучий, просто разрывающий на части, интерес.
— Знаком, правда лет восемнадцать никого из них не видел.
Я еще раз посмотрела на мужчину. Красив какой-то особенной мужской красотой, хотя если рассматривать каждую черту отдельно — ничего примечательного. Голос опять же обволакивающий, завораживающий. Магия золотая как у храмовиков.
— А у вас магия такая, особенная — вы ведь при храме служите? В каком городе?
— Служил, раньше, вот в Ля-Гуше и служил, пока не отказался…
Ох, ты ж, хвост скунса, не может быть!
Глава 24. Раз, два, три — жених, выходи!
Арина
Ох, ты ж, хвост скунса, не может быть!
Но мне не дано было закончить свою мысль — в кухню ввалился Луцек с дубиной наперевес и гневно сверкнул профессиональным взглядом стража на «храмовика».
— Что вы тут делаете, корд Ги? — Луцек не опустил дубину, что доказывало, что пока «храмовику» не сильно доверяют, хоть он и разгуливает свободно по городку.
— Я пришел навестить своих… знакомых, но тут застал вот этого, — пинок сапогом по Арису, — а он девушку чуть не сначильничал.
— Что? — это я так отреагировала и Луцек. Луцек, понятно, сразу на Ариса зверем смотреть стал. А я возмутилась — что значит «снасильничал»? Я просто не успела магию применить, а так у меня все под контролем было. Но «храмовику» спасибо — не хотелось все же испытать на себе, что значит быть
