трёх или пяти минут, я сразу настрочила:
«Я тоже».
Это была правда. Я оказалась в созависимых отношениях, не верила, не доверяла своему парню, но при этом спала с ним, хотела его, скучала по нему и позволяла раз за разом играть с моим сердцем. Следующее сообщение не заставило себя долго ждать:
«Где ты?»
«На паре в 5 корпусе».
«Я подожду тебя на первом этаже».
«Ладно».
* * *
Спускаясь по лестнице вместе с остальными студентами, я сразу замечаю его. Он, как панорамный витраж эпохи Ренессанса среди деревянных хрущёвских окон — сразу бросается в глаза. Не то чтобы он был одет в смокинг, в то время как все ходят в растянутых свитерах, так как наш университет сам по себе исторический памятник и утеплить его как следует ― означает осквернить творение великих. Просто Куртов обладает магнетической тягой: он красив, но делает вид будто этого не замечет; крут, но никогда этого не выпячивает. В нём всегда сохраняется тайна, которую хочется разгадать любой ценой, даже если в процессе пострадает твоё сердце. Каждая надеется стать для него чем-то большим, чем развлечение. И вот я стала той самой, мне завидует пол-университета, а я всё равно не чувствую, что добралась до его секрета. Я не знаю разгадки, не знаю его, но при этом продолжаю, как мотылёк, лететь на огонь, беспечно предоставляя себя на растерзание.
― Привет… ― не дожидаясь ответа, он обхватывает моё лицо ладонями и целует.
Я немного смущаюсь. Стас всегда был несдержанным в проявлении чувств, и ничего удивительного, что сейчас он так властно заявляет всему миру, кому я принадлежу. Вспомнить только его выходку, когда он вручил мне кофе прямо посреди пары при преподавателе. Но в последнее время Куртов ведёт себя довольно спокойно, что я воспринимаю как показатель его трезвости и что он и правда держит своё слово и ничего не принимает.
Тогда что произошло сейчас? А, если он сорвался и находится под кайфом?
― Привет. ― я мягко улыбаюсь и смотрю ему в глаза в поиске подтверждения моих подозрений. ― Как ты?
― Неплохо, у меня есть кое-какие новости, хотел с тобой обсудить.
― Пойдём, ― киваю я ему, и мы направляемся к выходу.
* * *
Мы устраиваемся в любимой кофейне, где постоянно зависают студенты университета. Здесь уютно и достаточно места, чтобы мы могли занять стол, за которым никто не услышит наш разговор.
― Отчим хочет, чтобы я был на благотворительном вечере, который устраивает его компания. ― Стас сглатывает. ― Конечно, он бы хотел видеть обоих своих сыновей, но…
Я кладу руку на его сомкнутые пальцы в знак поддержки.
― Мне так жаль. ― я еле сдерживаю слёзы. Смерть Дениса обрушивается на нас каждый раз как снежный ком. Я будто снова и снова забываю о том, что его больше нет. Возможно, Стас чувствует то же самое.
― Всё в порядке, малыш, просто… ― он закрывает глаза, пытаясь остановить подступившие слёзы.
― Плакать ― это нормально, ты же понимаешь?
― Конечно, просто это неуместно здесь, да и я не хотел поднимать эту тему.
― Ты можешь говорить о нём, когда захочешь, и плакать. ― я глажу его по лицу.
― Спасибо, что ты рядом, ― тихо произносит он. ― Не знаю, как бы я справился без тебя.
Он снова переводит на меня свои глубокие глаза, и я замечаю, какие они у него выразительные, такие большие, а зрачки… Что за…? Зрачки шире, чем обычно.
― Так вот… ― он продолжает, пока я пытаюсь осмыслить увиденное. ― Благотворительный ужин. Я хочу, чтобы ты пошла со мной. Отчим сказал, что мне нужно познакомиться с некоторыми из его друзей и партнёрами для развития карьеры, а я не знаю, как переживу этот душный вечер без тебя.
Он выглядит вполне спокойным, рассудительным и ведёт себя так же, как и все последние дни. Единственным порывом был тот поцелуй посреди переполненного холла. Может, у меня уже паранойя?
― Раз такое дело, то, конечно, пойду, ― отвечаю я с лёгкой улыбкой.
Хватит думать, Вика, хватит искать во всём подвох! Он все последние дни ведёт себя как влюблённый, заботливый парень, а ты везде ищешь подвох. С этими мыслями я принимаю ситуацию и решаю отложить все свои подозрения на неопределённый срок.
Мы сидим в кофейне ещё примерно час. Я делюсь своими успехами, немного жалуюсь на особенно вредных преподавателей и показываю свои работы и идеи по проектам. Стас даёт пару дельных комментариев: судя по всему, когда у тебя девушка и брат архитекторы, ты сам становишься немного архитектором. Он хорошо знает все мои предметы и корпуса, где они проходят; безошибочно ориентируется в моих проектах и задаёт грамотные вопросы, что мне очень льстит. Странно, раньше я никогда не замечала за ним такой внимательности, хотя о моей учёбе мы не так много говорили.
― Вик… ― Стас нежно зарывается лицом мне в волосы, мурлыча моё имя, как кот. ― Останешься сегодня?
С того рокового вечера, когда он меня ударил и потерял брата, я ни разу не осталась с ним ночевать. Исключением стал только тот вечер, когда он сообщил мне о смерти Дэна и остался у меня сам. В остальных случаях я всегда просила отвезти меня в общежитие, сохраняя таким образом дистанцию, пытаясь обезопасить свои тело и сердце.
― Не знаю, мне завтра к первой паре… ― ломаюсь, не понимая саму себя, но мне хочется, чтобы он меня уговорил.
― Я тебя отвезу, ― шепчет он, начиная кусать мочку моего уха. ― А ещё я обещаю, что ничего не будет, если ты не захочешь, просто посмотрим кино и ляжем спать пораньше. ― он продолжает свою нежную атаку на мою шею.
― Ладно, поехали, ― сдаюсь я.
Выходя из кофейни, я вдруг решаю забежать в туалет, поэтому резко останавливаюсь перед открытой дверью и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, прошу своего парня подождать. В этот момент студенты, которые хотели попасть в кофейню, тормозят при входе, не понимая, выходим мы или нет. Вижу среди них Эмму.
― Можно не стоять в проходе, чувак! ― рявкает кто-то из ребят протискивается в проём, задевая Стаса.
― Можно быть и потерпеливее, ― отвечает недовольно мой парень и поворачивается ко мне. ― Подожду тебя у барной стойки.
Я киваю и не спеша направляюсь в туалет, мимолётом кидая взгляд на
