- Денису явно весело, это нервное.
- Обычный рычаг давления. У тебя таких нет? – поднимает серьезный взгляд, и тут же снова начинает печатать.
Сижу в компании трех следоков. Структуры Дениса и Димы мне хорошо известны, за столько то лет. Константина и суток не знаю, но энергетика у мужчины явно другая. Подавляет.
Желания с ним говорить у меня как не было, еще в моей машине, так и сейчас нет.
- Наши коршуны, из Москвы, еще ночью слетелись. Походу и твои прилетят, - Денис намекает на здравоохранение, - Вот тебе скажут спасибо. Трупом больше, трупом меньше, а так начнут искать крайнего. Мужичок то, совсем не простой. Хозяин той хаты, где мы были.
- Ты дворец тот, хатой назвал? – ржет Дима.
Врач из меня никакой. Ничего бы не вышло. С живыми мне очень боязно работать. Груз ответственности давит. Я, блин, зашиваю после вскрытия так, будто человек после ещё на пляж попадет. А тут целая жизнь впереди.
У папы последствия помню единожды. На операционном столе умер мальчик, немного нас с сестрой младше. Неделю после он пил. По больнице пошли слухи даже, мол, это сын его был внебрачный. Мерзко. Сестра с папой какое – то время даже не разговаривала.
Чувствую на себе взгляд.
Костя. Ну и что тебе надо? Смотрит всё тем же сосредоточенным взглядом.
- Васильна, - Денис толкает меня плечом, - Ты как будешь нас двадцать пятого поздравлять?
Мои брови легонько ползут вверх.
- Тебя с днем следственного комитета? С чего вдруг?
- Я был не виноват. Меня незаконно понизили, - не унимается весельчак. Одеть на него колпак и точно будет гномик из Белоснежки.
- Осенью поздравлю, не переживай, - подмигиваю.
- Осенью в твоем шикарном платье будет прохладно. Если только в каком – нибудь номере, - скалится. Знаю, он шутит. И тем не менее.
- Ты охренел?
- Я заценил. Мы все заценили, - обводит компанию взглядом, - Не злись ты. Я же любя.
На лице у меня всё написано.
- У тебя денег столько нет, чтоб в номер с тобой, - пью свой кофе, после легонько языком провожу по верхней губе. Дэн ловит взглядом.
- Я займу! – говорит приложа руку на сердце.
- Тебя на работу подвезти? - вступает Костя, отложив телефон.
Машину я оставила дома, когда собственно и переодевалась наспех.
- Если не сложно, только не на работу. В больницу сначала, там всё рядом.
- Ты к этому?
- Да, - объяснять, почему меня так волнует выживший мужчина, никому не хочу.
Видя, как я не слишком ловко залезаю в «Крузак» Константин усмехается. Капец, какие все веселые.
- Не намного выше твоей, - настроение его явно стало получше.
- Там мне привычней. Всё родное.
- Судаки так хорошо зарабатывают?
- А следаки? – смотрю на него, прищурившись. Да – да, я вас знаю.
- Папа подарил, - безразлично пожимает плечами. Эго его данный факт не ущемляет.
- Мне тоже, - смеюсь. Это не правда, но кто это знает? Машина была моим первым, ни от кого не зависимым, приобретением.
- А я уж грешным делом подумал, - приподняв один уголок губ, выдыхает с таким облегчением. Да ладно, не обидно. Все так думают.
В отделение захожу немного с опаской, мне ещё ртуть не простили. А тут снова повод подкинула. Мне не впервой всех бесить. Спустя девятнадцать лет оказалось, что я сестре родной поперек горла. Тут – то люди чужие, как не крути не так болезненно.
- Припевочка наша, - на посту медсестер, который находится прямо на входе, встречаю одного из реаниматологов, - Не сомневался даже, что ты постаралась. Умница наша, - приобнимает меня за плечо.
- Можно к нему? Я из – за стекла посмотрю, - стараюсь выглядеть максимально располагающей. Это трудно.
- Ты как маньяк, которого на место преступления тянет. Проходи, конечно, - указывает мне нужное направление, - Девушки дайте Алёне одежду.
Как загипнотизированная стою и смотрю на него. Нас дверь со стеклом разделяет и еще пара метров. Не знаю, как объяснить, чудо вижу, ранее мне неведанное. Живой человек в моем царстве мертвых.
В двадцать два я поняла, кардиолог из меня не получится. Затупила на операции очень жестко. Просто кошмар. Не первый мор раз был, но увидела орган и поплыла. Не обморок, загруз. Ведущий хирург, взрослый дядька, орал так… просто кошмар. Мол, мне только мясо в лавке разделывать, с моей - то реакцией, а калечить людей он мне не даст. Тут никто ни с кем не сюсюкается. Я собственно и сама больше не захотела. Разом всё отрубило.
Потом были такие же вопли, только отца. Поначалу он даже не знал, потом было поздно.
Сейчас смотрю на него и думаю, может не так и всё плохо? Я тоже пользу могу приносить.
Дальше начинается полная феерия. У нас «полная посадка», да не только у нас. Все однотипные, понятно всё сразу. Ничего для науки не извлечь. Когда есть время, интересно бывает поизучать на скрытые болезни и отклонения. Сейчас же следаки всех ведомств стоят над душой. Не до этого.
- Вы у нас прячетесь? – поднимаю глаза, когда понимаю, что нифига этот парень меня не слушает. Стоит зевает, стены разглядывает, - Всё самое интересное тут, - указываю глазами на человека, к моему сожалению, не живого.
Морщит лоб.
- Простите, Алёна, отвлекся.
Вот если бы не отвлекались, всякие там, то я бы в девять вечера дома была. А не крутилась на стуле в кабинете, откинув голову на подголовник.
Не могу даже встать. Сил нет, от слова совсем.
Присела, когда позвонила Альбина, да так там и осталась. Уже минут десять просто сижу.
Не думала, что замужество так резко
