Волки церковь обходят Осторожно кругом, В двор поповский заходят И шевелят хвостом, Близ корчмы водят ухом И внимают всем слухом: Не ведутся ль там грешные речи? Их глаза словно свечи, Зубы шила острей. Ты тринадцать картечей Козьей шерстью забей И стреляй по ним смело! Прежде рухнет волк белый, А за ним упадут и другие.
На селе ж, когда спящих Всех разбудит петух, Ты увидишь лежащих Девять мертвых старух: Впереди их седая, Позади их хромая, Все в крови… с памп сила господня!
Пророческой стала и следующая крупная работа "Город строят" (1902), приобретенная впоследствии Третьяковской галереей. В ней была выражена идея всеобщего строительства, строительства на всех планах бытия: ни суровости, ни трагизма, только общая работа ради единой цели — построить город. Да, будут "зловещие" где-то рядом, но и город, город труда и красоты, будет построен — достаточно одного взгляда на картину, чтобы понять это.
Интересно, как известный художник Илья Семенович Остроухов, один из руководителей галереи, объяснял достоинства этой работы и необходимость ее приобретения С.А. Муромцеву, председателю комиссии Московской думы, после смерти Павла Михайлович Третьякова курировавшему деятельность его галереи:
"Рерих — художник талантливый, выдающийся, уже давно, еще при покойном Павле Михайловиче, получивший свое почетное место в нашей галерее. С тех пор он продолжает безустанно работать, ища и развиваясь. Его прошлогодняя картина приобретена Музеем Александра III. Картину этого года приобрели мы. Она нова и оригинальна и, по нашему разумению, должна быть обязательно приобретена. В ней Рерих, страстный археолог, опять, как всегда, трактует мотив из доисторических, "антропологических" времен старой Руси. Сообразно с новизной мотива, сообразно с содержанием его, он смело применяет в картине своей и особую манеру, широкую, "эскизную".
Я затрудняюсь ответить прямо на Ваш вопрос: — Так ли строили города тогда? — Не знаю. Но талант художника меня лично заставляет верить, что так. Я скорее усомнился бы, так ли произошла сцена убийства сына Грозным, потому что чувствую на полотне Репина театральный эффект, застывшую и скомпонованную позу "живой картины", как в "Помпее" Брюллова, в "Княжне Таракановой" Флавицкого, в "Тайной вечере" Ге, как в целом ряде признанных и достойных произведений предшествовавшей эпохи (нарочно беру ценнейшие и крупнейшие явления в русском художественном творчестве). Теперь стремление к простоте и обобщению интенсивнее. И мотив Рериха проще и потому правдивее, ну хотя бы невольно напрашивающегося на сравнение тоже "доисторического" мотива Виктора Васнецова "Каменный век" (опять одно из первоклассных созданий мастера и времени).
Я одинаково люблю и ценю и Рериха, и Васнецова, даже мои личные симпатии больше на стороне последнего (оно и понятно: заслуга его полнее и более выражена, чем молодого Рериха; в этой области у нас Васнецов — Bahnbrecher).
Но, сравнивая рериховский "Город" с васнецовским "Каменным веком", я не могу не отметить следующего. Задачи — одинаковы. Как тот, так и другой художник воскрешают седую, доисторическую старину… Научных данных очень мало, неоспоримых нет… Создают проникновением, провидением… Сюжет такой не может быть передан так осязательно реально, как "Чаепитие в Мытищах" или "Сватовство майора". Рерих очень тонко и разрешает задачу. Он как бы намечает сюжет, отвечая за общее и не показывая деталей, которых ни он, ни кто другой не знает. И дает большой картине трактовку эскиза. Главное — все налицо, мощно и крепко выраженное; деталей нет, они — не нужны, были бы ложны и спутывали бы правдивое впечатление общего, возбуждая лишь недоверие к нему. Они не нужны и по другой причине. Задача такова. Пещеры брошены, культура развилась до первичных форм общины — люди "строят город".
