девушку. И да, она была моей девушкой, несмотря на то что мы не разговаривали с ней уже три долбанных дня. По-другому и быть не могло…
И как я успел издалека заметить, на ней были мои кольца, которые я доставкой отправил ей по случаю Нового года. Быть может, она уже и не была так зла на меня, раз надела их. Или она прихватила их, чтобы швырнуть в меня при удобном случае. Понять, что было на уме у моей Принцессы, было очень сложно. Она была до невозможности непостоянной. От любви до ненависти, обратно и так несколько раз на дню. В этом была вся она.
— Я так понимаю, вы с Таней всё еще не сказали ей? — спросил Череп, одной рукой утирая проступившие слезы, а другой — пытаясь украсть кусок мяса, за что получил от меня щипцами по руке. — Почему сейчас не признался?
— Потому что я хочу еще пожить, — язвительно ответил я. — Пусть лучше Таня ей сама в этом признается, когда посчитает нужным, чем это сделаю я и снова отхвачу. К тому же я не знаю, что у нее сейчас вообще на уме, мы не разговаривали с той самой стычки у нее дома. Хотя мы и в тот день особо то не поговорили. Кажется, она теперь очень близка со своим братом. И она не оценила тот факт, что я ему навалял.
— Но ты же буквально дрался за одобрение ее брата. Я думал, девочки такое любят, считают это романтическим подвигом, разве нет?
— Не думаю, что в моей девушке есть романтическая жилка.
— Ну, что ж… Ты сделал свой выбор, терпи теперь его до конца жизни, каким бы он ни был, — деловито отозвался Череп, положив свою тяжелую руку на мое плечо.
Я снова взглянул на Таню. Просто не мог удержаться от того, чтобы не бросить на нее взгляд. Она разговаривала с Ульяной или, точнее, ворчала на нее. Я негромко усмехнулся, глядя на эту картину. На эмоциях Принцесса становилась просто очаровательной — острый прищуренный взгляд, жесткая линия губ, тяжелое дыхание. Я даже понял, почему мне это так нравилось — будучи скупой на эмоции, я радовался любому проявлению ее чувств, а злость была самой яркой вызвать ее было проще всего.
Но улыбка ненадолго закрепилась на моих губах. Я вспомнил, что Таня должна была сегодня вечером улететь в Японию вместе со своим братом, которому пришлось ненадолго отсрочить свой вылет из-за нашей с ним встречи в канун Нового года. И если я сегодня же ничего не предприму, то наш разговор отложится на неопределенный срок, а мои страдания продолжатся. Несколько недель разлуки, три дня молчания после одобрения ее брата — были гребаной пыткой. Я с ума сходил без нее…
Череп снова попытался стащить мясо и в этот раз я уже ощутимо сильнее шлепнул его руке щипцами.
— Жмот, — проворчал Череп, потирая ушибленное место. — Ты не можешь просто дать мне один кусочек?
— А ты, блять, не можешь просто подождать?
— А ты не можешь быстрее готовить?
И в этот самый момент в меня со спины прилетел снежок, еще и снег попал за шиворот. Они что, блять, сговорились против меня?!
Обернувшись, я столкнулся с нахальным взглядом Орлова, отряхивающего руки от снега. И не успел я ничего ему сказать, как боковым зрением заметил одного крадущегося прочь придурка.
— Череп, верни кусок! — прорычал я, без труда догадавшись, что он сделал.
Он обернулся и вместо того, чтобы вернуть мясо, затолкал его себе в рот, не подумав о том, какой температуры оно было сразу с гриля.
Идиот? Идиот.
Всё что я мог сделать — это вернуть взгляд к грилю и оставшимся кускам. Не смотреть же на этого вечно голодного придурка.
Но всего пару мгновений спустя он снова стал крутиться вокруг меня, пытаясь своровать уже второй кусок. Я молча отбивался от его нападок, но когда он кинул в меня чашкой, чтобы отвлечь внимание, я вышел из себя:
— Я тебя заставлю желтый снег сожрать, если ты не прекратишь издеваться надо мной! — рявкнул я, толкнув Черепа.
И никто из нас двоих не ожидал, что, поскользнувшись, он завалится на землю и прихватит меня с собой. Ну и это стало прекрасной возможностью для того, чтобы заставить его пожалеть о своих издевательствах.
Мы катались по снегу до тех пор, пока не вмешался Орлов, буквально силой расцепивший нас.
И пока я снимал мясо с решетки гриля, Орлов учтиво держал Черепа на расстоянии. Только благодаря ему мы смогли зайти в дом не с пустыми руками. Но даже тогда Череп не оставил меня в покое, всячески цепляя меня.
— Ударь меня, — внезапно негромко приказал он.
— Чего? — потерянно прохрипел я.
— Просто ударь меня, — безумно настаивал он.
— Ты башкой ударился, когда упал? — спросил я, отодвигая этого поехавшего от себя. — Я не стану…
— Мне нравится Таня, — быстро выпалил он.
Этими тремя словами он перешел черту и подписал себе смертный приговор. Я знал, что он врал, но и не подумал сдержать себя в желании втащить ему. Ведь это было именно то, чего он, по какой-то неведомой причине, от меня хотел.
И только я занес руку, как послышалось твердое:
— Прекратите сейчас же! — процедила Таня, подойдя к нам.
И когда этот придурок незаметно подмигнул мне, я понял, что это было. Он таким образом пытался оказать мне услугу — привлечь внимание Тани ко мне и подоткнуться нас к разговору тет-а-тет. Вот только услуга вышла хреновой, потому что мне нужна была спокойная девушка, а не разъяренная.
Тоже мне, помощник хренов…
— Почему вы оба не можете вести себя соответственно своему возрасту? — начала причитать Таня. — Почему вы ведете себя как дети?
Толкнув Черепа локтем в бок за эту подставу и удостоившись сурового взгляда Принцессы, я понуро опустил взгляд.
Не легче было и от смеха Рябинина с Орловым, которых забавляла эта ситуация.
— Череп, перестань его доставать, — процедила Таня. — А ты, — пронзила она меня острым взглядом, — просто не обращай на него внимания.
— Трудно не обращать внимания на идиота такого размера, — попытался возразить я, но тут же закрыл рот, когда глаза Тани опасно сузились.
— Смотрите, — сказал Череп, указывая в сторону Орлова, уходящего наверх с покрасневшей Ксюшей на руках.
И по одному лишь этому жесту были предельно ясны намерения моего лучшего друга на свою девушку. Мы с Черепом тут же радостно завопили, но уже в следующую секунду осеклись под красноречивым взглядом строящей нас Тани.
— Может,
