я меньше всего от себя ожидал, в моём-то возрасте, – ответил Лонвес. – Но эти плоскоголовые идиоты из Серого совета! – Он с отвращением покачал головой.
– Учёный Троб собирается сотрудничать с Лу, – сказал Понтер, – чтобы выяснить, возможно ли построить квантовый компьютер того типа, что построили мы с Адекором, с помощью оборудования, которое …как это у вас говорится? – которое вы серийно производите.
«Лу» – это доктор Луиза Бенуа, по специальности физик элементарных частиц; неандертальцы не способны произносить фонему «и», хотя их компаньоны добавляют её, когда воспроизводят английский перевод.
Луиза спасла Понтеру жизнь, когда много месяцев назад он впервые появился в этом мире, переброшенный из своей подземной вычислительной камеры в соответствующую точку на этой Земле – прямиком внутрь заполненной тяжёлой водой сферы детектора Нейтринной обсерватории Садбери, в которой работала Луиза.
Когда во время своего первого визита Понтер внезапно заболел, Луиза, вместе с Мэри и врачом Рубеном Монтего, оказалась на карантине и получила возможность подробно расспросить Понтера о неандертальских достижениях в области квантовых вычислений, так что было вполне естественно, что именно ей поручили попытаться воспроизвести эту технологию. И это была весьма приоритетная задача, поскольку достаточно большой квантовый компьютер был ключом к наведению мостов между вселенными.
– И когда же мы познакомимся с доктором Бенуа? – спросил Лонвес.
– Прямо сейчас, – произнёс женский голос с заметным акцентом. Мэри обернулась. Луиза Бенуа – красивая брюнетка двадцати восьми лет, длинноногая, белозубая и с безупречной фигурой – стояла в дверном проёме. – Простите за опоздание. Пробки просто убийственные.
Лонвес слегка склонил свою древнюю голову набок, очевидно прислушиваясь к объяснениям, которые давал компаньон по поводу перевода последних трёх слов, но, столь же очевидно, остался в полном недоумении относительно их смысла.
Луиза вошла в помещение и протянула Лонвесу свою бледную ладонь.
– Здравствуйте, учёный Троб! – сказала она. – Рада с вами познакомиться.
Понтер склонился к Лонвесу и что-то прошептал ему на ухо. Лоб Лонвеса пошёл волнами – это выглядит достаточно необычно, когда такое делает неандерталец с волосами на бровях, но в исполнении облысевшего столетнего старика это казалось форменным сюрреализмом. Однако он всё же протянул руку и осторожно пожал Луизину ладонь, словно касаясь чего-то неприятного.
Луиза улыбнулась своей фирменной улыбкой, которая, правда, не произвела на Лонвеса особого эффекта.
– Это великая честь для меня, – сказала она и посмотрела на Мэри. – Я не была так взбудоражена с тех пор, как познакомилась с Хокингом!
Стивен Хокинг посещал Нейтринную обсерваторию Садбери – это была непростая операция, если учесть, что детекторная камера располагается в двух километрах под землёй и в 1,2 километра по горизонтали от ближайшего подъёмника.
– Моё время чрезвычайно ценно, – сказал Лонвес. – Приступим к работе?
– Конечно, – согласилась Луиза, всё ещё улыбаясь. – Моя лаборатория дальше по коридору.
Луиза пошла к двери, и Лонвес двинулся следом. Понтер придвинулся ближе к Мэри, и по неандертальскому обычаю, ласково лизнул её в лицо, однако Лонвес, не оборачиваясь, произнёс:
– Боддет, за мной.
Понтер расстроенно улыбнулся Мэри, пожал плечами в знак извинения и последовал за Луизой и великим изобретателем, закрыв за собой тяжёлую деревянную дверь.
Мэри подошла к своему столу и принялась наводить порядок в бумагах, которыми он был завален. В своё время она бы… что? Взревновала? Занервничала? Она не была вполне уверена, но наверняка ей было бы не по себе от того, что Понтер проводит время в обществе Луизы Бенуа. Как Мэри случайно узнала, работающие в «Синерджи» мужчины Homo sapiens за глаза называли Луизу «Эр-Эль». Она в конце концов спросила Фрэнка из группы обработки изображений, что эта аббревиатура значит. Он смутился, но всё же объяснил, что это расшифровывается как «Роскошная Луиза», и Мэри при всём желании не могла с этим поспорить.
Но теперь она совсем не беспокоилась насчёт Понтера и Луизы. В конце концов, неандерталец любит её, Мэри, а не фигуристую франко-канадку, а большая грудь и чувственные губы у барастов, похоже, находятся не на первых местах в списке привлекательных женских черт.
В этот момент раздался стук в дверь. Мэри вскинула голову.
– Войдите, – сказала она.
Дверь распахнулась, открыв взгляду Джока Кригера – высокого и худого седовласого мужчину с причёской, которая всегда напоминала Мэри о Рональде Рейгане. И не только ей: тайным прозвищем Джока среди сотрудников, наподобие Луизиного «Эр-Эль», было «Гиппер»[4]. Мэри полагала, что каким-то прозвищем они наградили и её, но пока ни разу его не слышала.
– Здравствуйте, Мэри, – сказал Джок глубоким хриплым голосом. – Есть минутка?
Мэри шумно выдохнула.
– И далеко не одна, – ответила она.
Джок кивнул:
– Как раз об этом я и хотел поговорить. – Он вошёл и уселся на стул. – Вы закончили работу, для которой я вас нанял: нашли метод, позволяющий безошибочно отличить неандертальца от любого из нас.
Так и было – и метод оказался до неприличия прост: у Homo sapiens двадцать три пары хромосом, тогда как у Homo neanderthalensis – двадцать четыре.
Мэри почувствовала, как учащается пульс. Она знала, что эта работа мечты с её до неприличия большим окладом была слишком хороша, чтобы ей позволили продержаться на ней долго.
– Жертва собственной гениальности, – попыталась пошутить она. – Но, как вы знаете, я не могу вернуться в Йоркский университет – не в этом учебном году. Двое сезонных преподавателей – один из которых – жуткий отвратительный монстр – забрали мои курсы.
Джок вскинул руки:
– О, я вовсе не хочу, чтобы вы вернулись в университет. Но я и правда хотел бы, чтобы вы кое-куда съездили. Понтер скоро возвращается домой, не так ли?
Мэри кивнула.
– Сейчас он приехал для того, чтобы принять участие в каких-то встречах в ООН и, конечно, чтобы привезти Лонвеса сюда, в Рочестер.
– Так вот, почему бы вам не отправиться с ним, когда он будет возвращаться? Неандертальцы очень щедро делятся с нами своими знаниями о генетике и биотехнологиях, но ведь всегда есть чему поучиться. Я бы хотел, чтобы вы остались в их мире подольше – скажем на месяц, – и попытались узнать как можно больше об их биотехнологиях.
Мэри ощутила, как её сердце возбуждённо забилось.
– С превеликим удовольствием.
– Очень хорошо. Не знаю, правда, как вы там устроились в плане проживания…
– Я жила у партнёрши партнёра Понтера.
– Партнёрши партнёра… – повторил Джок.
– Ага. Понтер состоит в союзе с мужчиной по имени Адекор – ну с которым они вместе создали квантовый компьютер. Адекор одновременно состоит в союзе с женщиной по имени Лурт, химиком по специальности. И когда Двое порознь – то есть когда неандертальские мужчины и
