в мои ноздри, и мой член мгновенно затвердел.
Я посмотрел на нее сверху вниз и заметил потрясение на ее лице. Ее маленькие ручки лежали на моей влажной груди, а в глазах была паника. Именно тогда я понял, что в спешке, пытаясь удержать ее от падения, я потерял крошечное полотенце на своей заднице, которым прикрывался. Теперь мой затвердевший член прижимался к ней спереди, абсолютно ничего не скрывая.
— Если ты снова хотела увидеть меня обнаженным, то все, что тебе нужно было сделать, это попросить. Не нужно было лететь обратно в Западный Нью-Йорк. — сказал я со смехом, надеясь разрядить обстановку, но от этого стало только хуже.
Она отодвинулась от меня и наклонилась, чтобы схватить мое полотенце.
— Будь хоть немного порядочным человеком, Никс, твоя мать внизу. — она выплюнула это сердитым шепотом.
Я взял у нее полотенце и обернул его вокруг талии.
— Если бы ты беспокоилась о ней, тебя бы здесь не было.
Я обошел Хэтти и сделал несколько шагов к своей комнате, захлопнув за собой дверь. Я попытался выкинуть ее из своих мыслей, но ее запах все еще был на моей коже. Это сводило меня с ума от желания, и как раз в тот момент, когда я думал, что больше не выдержу, моя дверь распахнулась, и она ворвалась внутрь.
— Я не знаю, что по-твоему, здесь происходит, но что бы это ни было, забудь об этом.
То, как она пыталась одновременно кричать на меня и шептать, заставило меня рассмеяться:
— Что, по-моему, здесь происходит? А что насчет тебя? Не говори что не знала о ее планах. Черт возьми, Хэтти, не прикидывайся дурочкой. Мы оба знаем, что ты умнее.
Она сделала глубокий вдох и задержала его, потирая руками плечи — старая техника расслабления, которую она использовала, когда мы спорили. От этой фамильярности у меня защемило в груди.
— Послушай, я пыталась дозвониться тебе, но твой старый номер был отключен. Я позвонила в магазин, но там сказали, что ты уже уехала на каникулы. У меня не было другого способа предупредить тебя о своем приезде. Я здесь только из-за своей матери. Поверь мне, если бы мне было где остановиться, я бы так и сделала, но когда твоя мама позвонила и предложила мне провести Рождество здесь, в городе, чтобы я могла провести время со своей мамой в доме престарелых, я не смогла от этого отказаться. Я знаю, что она задумала, и я очень ясно дала ей понять, что между нами двумя ничего не произойдет. То, во что она предпочитает верить, это ее собственная проблема.
— И моя.
— Но не моя. Моя проблема в том, что, по твоему мнению, произойдет пока я здесь.
— Ничего. Абсолютное, гребаное ничего.
— Может быть, тебе стоит сказать это своему члену. — сказала она, наклонив голову.
Это было безумием. Я сократил расстояние между нами и обхватил ее за шею, прижимая к стене.
— Послушай меня, малышка. Если бы я хотел тебя, я бы тебя получил. Мы оба это знаем. У нас было соглашение, а ты его нарушил. Теперь ты здесь, в доме моей семьи, и думаешь, что можешь командовать? К черту это. — прорычал я ей на ухо, когда она потянулась к моим рукам и заскулила.
Я знал, что делал и мне было все равно. Я бы снял с нее слишком много одежды, которая была на ней, прикрывая все эти мягкие восхитительные изгибы, и выебал бы ее до чертиков прямо сейчас, если бы мне нужно было что-то доказать.
Но я этого не сделаю. Она поняла это много лет назад, когда ушла от меня.
— Просто сохраняй дистанцию, Хэтти. Так будет легче для всех нас. — сказал я, отпуская ее и наблюдая, как ее тело прислонилось к стене.
Я отступил назад, глядя на нее сверху вниз, и будь я проклят, если мне не хотелось подхватить ее на руки и удовлетворить ту потребность, которую я видел в ее глазах.
Внезапно сожаление и тревога отразились на ее лице, и я почувствовал себя так, словно только что пнул щенка. Я провел рукой по волосам и повернулся к ней спиной. Мы делали это раньше, потребность, боль, душевная мука — все это порождено похотью.
Минуту спустя я услышал, как закрылась дверь, и что-то внутри меня снова умерло.
Глава Вторая
Хэтти
Я сказала Софии, что возвращаться сюда — плохая идея. Мы с Никс были ядовитыми в худшем случае и беспорядочными в лучшем. Я отказалась позволить своему лучшему другу-миллиардеру оплатить расходы по переезду моей мамы в Нью-Йорк, и теперь я столкнулась с последствиями. С тех пор как я перевезла ее в городской дом престарелых, я чувствовала себя так, словно бросила ее. Она была не так стара, но после несчастного случая, в результате которого погиб мой отец, у нее появилось больше проблем со здоровьем, чем я могла бы вынести.
Единственным человеком, на которого я могла положиться, была миссис Стратфорд. Моя мама и она дружили с тех пор, как учились в начальной школе, и несчастный случай опустошил ее почти так же сильно, как и меня. Когда она позвонила на прошлой неделе, я поделилась с ней, что не думала, что смогу приехать в город на праздники. Стоимость перелета и отеля были просто непомерно высоки, и прежде чем мы повесили трубку, она купила мне билет на самолет и предложила остановиться у ее семьи.
Я была настолько захвачена моментом, что даже не подумала о последствиях пребывания под одной крышей с Никсом.
— Ты нашла свою комнату? — спросила миссис Стратфорд, когда я вернулась на кухню.
— Да, нашла. Еще раз спасибо. Я действительно не знаю, что бы я делала в городе без мамы.
Слезы навернулись у меня на глаза быстрее, чем я успела их вытереть. Не успела я опомниться, как меня притянула в объятия пожилая женщина, которая провела руками по моей спине успокаивающим движением, по которому я скучала больше всего на свете.
— Все в порядке, милая, все в порядке. Не нужно плакать. У нее все в порядке, ты же знаешь.
— Я знаю. Простите. Я не знаю, что на меня сегодня нашло.
— Я уверена, что вернуться сюда — это хорошо. Я знаю, что для Николаса ваш большой город отличный способ забыть обо всех нас, оставшихся здесь. Не то чтобы ты так поступала, но все по-другому, когда между вашей старой жизнью и вашей новой есть что-то.
