и я наблюдал, как он вложил пистолет в мою руку, заставляя меня сжать его, убедившись, что мои отпечатки остались на нем. Затем он убрал пистолет тряпкой.
Все казалось холодным, и я знал, что Каллум и Матео вот-вот взорвутся.
— Значит, мы все собираемся убить мэра, не так ли? — Спросил я. — И чтобы убедиться, что никто из нас не донесет, ты оставишь недостающую часть, так что, если мы когда-нибудь выйдем за рамки, вина будет на мне?
Я был взбешен.
Лоренцо подошел ближе и с отвращением посмотрел на мэра сверху вниз.
— Нет, он все еще может быть мне полезен.
— Ты собираешься спасти его, просто чтобы использовать? — Каллум заговорил. — Почему бы просто не пригрозить ему?
Риго наклонился и начал поднимать мэра, а Каллум помогал.
— Я не хотел, чтобы он думал, что я только лаю и не кусаюсь.
С этими словами мы молча погрузили мэра в их машину.
2
— Привет, Эверли. Я ждал тебя.
Слова звенели у меня в ушах, когда я встретилась взглядом с высоким мужчиной с темными зачесанными назад волосами, густыми бровями и кривым носом.
— Полагаю, мне следует представиться. Комиссар Питерсон, начальник полиции. — Он поднял руку, в его сжатом кулаке поблескивало что-то металлическое.
Наручники.
— Будь хорошей девочкой, и мне не придется использовать их на тебе. — Он говорил без интонации, и я внезапно осознала, насколько опасным было мое положение. Начальник полиции поймал меня. Никто не знал, где я, кроме Лейси, горничной моего дяди, которая была напугана и отчаянно пыталась сбежать. Это был не мой дядя. Этот человек был неизвестным существом.
Призвав каждую унцию силы, которой я обладала, я выпрямилась в кресле и посмотрела на него сверху вниз.
— Ты ждал меня? Как ты узнал, что я приду сюда?
Улыбка изогнула его губы, и это пробрало меня до костей.
— Люди довольно предсказуемы. За годы работы в правоохранительных органах я немного познакомился с моделями поведения. После того, как мне позвонил твой дядя и сообщил, что запер тебя в своем кабинете, а затем еще один звонок, чтобы сообщить мне, что охранник был свидетелем того, как девушку увозил один из сотрудников. Ну… — Он пожал плечами. — Это было достаточно просто. Я уверен, что горничная сообщила тебе, что ее двоюродный брат работает на станции полиции.
Внутренне я застонала. Мне следовало остаться в машине. Это была моя вина.
Ужасная мысль поразила меня.
— Что будет с Лейси?
— Девушка, которая привезла тебя? — Его язык высунулся, чтобы облизать губы, и он злобно посмотрел на меня. Я едва могла сдержать дрожь отвращения. — Она довольно хорошенькая, не так ли? Я понимаю, почему Мартин так стремился сохранить ее у себя на работе.
Черт. В этом городе никому нельзя доверять.
— Пожалуйста, не надо…
Сцепив пальцы, он поднял бровь.
— Я не думаю, что ты в том положении, чтобы вести переговоры, мисс Уокер. Но, возможно… — На его лице появилось задумчивое выражение. — Почему бы тебе не поделиться со мной тем, что ты надеялась обнаружить в кабинете своего дяди? А после мы подумаем о том, чтобы отпустить девушку.
— Отпусти ее, тогда я тебе расскажу. — Сохранять самообладание было самым трудным, что мне когда-либо приходилось делать. Мои дрожащие руки были спрятаны на коленях, вне поля зрения, и я не сомневалась, что этот человек ухватится за любую видимую слабость, учуяв ее, как акула кровь в воде.
На этот раз он одарил меня, как мне показалось, искренней улыбкой.
— Стальной хребет. Мне это нравится. Твой дядя хорошо тебя воспитал.
— Мы договорились? — Я спросила, вместо того, чтобы ответить на его комментарий.
— Девушка несущественна. У нас есть сделка, если информация, которую ты мне дашь, удовлетворительна. Боюсь, я не могу позволить ей уйти раньше.
Что я должна сказать ему? Мой дядя, вероятно, уже рассказал ему обо всем, что произошло. Мне нужно было быть осторожной, чтобы не раскрыть ничего, кроме того, что мой дядя уже знал.
— Я была в его кабинете. Я зашла туда, чтобы поискать еще семейные фотографии — мы рассматривали их ранее тем вечером. Он заснул, и я не думал, что он будет возражать. Тогда… — Внезапная дрожь в моем голосе даже не была притворной, когда я вспомнила, как он ворвался в кабинет, развернул меня и закричал. Я никогда раньше не видела его таким. Он всегда контролировал себя. — Затем он ворвался, разглагольствовал об осадке в своем стакане и кричал о том, что я иду на бал и что-то о свалке. Я думала, что он пьян, или на наркотиках, или что-то в этом роде. Я никогда раньше не видела, чтобы он так себя вел.
Слезы наполнили мои глаза, когда я позволила своему очень реальному страху всплыть на поверхность. Что-то мелькнуло во взгляде начальника полиции, секунда неуверенности, и я воспользовалась своим преимуществом. С дрожью в голосе я продолжила:
— Он запер меня в своем кабинете и оставил там. Зачем ему делать это со своей племянницей?
Рот комиссара Питерсона сжался.
— Возможно, нам следует продолжить этот допрос после того, как я снова поговорю с твоим дядей.
— Могу я уйти?
Он невесело рассмеялся.
— Боюсь, это будет невозможно.
— Вы не можете просто держать меня здесь против моей воли! Я не подозреваемая! Это должно быть противозаконно!
— Мисс Уокер. Вы забыли, кто я? Я — закон.
Я не знала, сколько прошло времени, потому что в комнате для допросов не было часов, но к тому времени, когда звук открывающейся двери эхом разнесся по небольшому пространству, в моем горле пересохло от недостатка воды. Я начала чувствовать головокружение и сонливость. Это было нехорошо — мне нужно было быть начеку.
Выпрямившись на своем месте, я потерла глаза и попыталась прочистить горло, мысленно готовясь к очередному раунду вопросов.
Но этого не произошло. Вместо начальника полиции дверной проем заполнил мой дядя с мрачным выражением лица, когда он встретился со мной взглядом.
Черт.
Он вошел в комнату и сомкнул руку на моем бицепсе, его хватка была жесткой и оставляла синяки.
— Ты идешь со мной.
Все, что я могла сделать, это спотыкаться, когда он тащил меня по длинному коридору, за угол и за дверь. Ночной воздух ударил в меня, и я сделала глубокий, судорожный вдох.
Подождите. Я была снаружи. И вокруг не было никого, кого я могла увидеть.
Рискуя, я внезапно дернулась в сторону и повернулась. Мой дядя,
