дрогнула, возник писклявый фон и на секунду прорезался странный фрагмент беседы:
— …пропажа… людей… подтверждается…
Секунда — и снова «снег» на экране. Сергей выпрямился, сердце застучало быстрее. Ему захотелось повысить громкость, но он понимал, что это бесполезно. Телевизор скорее выкинет новую рябь, чем чёткое изображение. Однако то, что он услышал, походило на ключ к его внутренней тревоге. «Пропажа… подтверждается…» — от этих обрывистых слов повеяло холодом, слишком уж явные параллели с историями исчезнувших сотрудников.
— Чёртов ящик, — пробормотал он вслух, качнув головой так, будто надеялся стряхнуть с разума липкие мысли. — Вернее, чёртова заправка…
Решив отвлечься, мужчина распахнул дверь в подсобку при комнате отдыха. Вот бы повезло найти старый радиоприёмник или что-то, что будет издавать человеческую речь. Пахнуло сыростью и застоявшейся пылью — будто это помещение не проветривали года три. Внутри на грубо сколоченных полках громоздились коробки с непонятной утварью: списанные журналы, банки со старым машинным маслом, коробки от каких-то автомобильных запчастей. Сергей мазнул взглядом по ним и застыл: на верхней полке стоял облупленный фанерный ящик, а в углу валялся моток тонкого провода, напоминающего антенну.
«Неужели приёмник? — подумал он, рассматривая контуры ящика. — Или хлам…»
Проверить находку Сергей не успел. Ему вдруг отчётливо послышалось, как кто-то зашёл в коридор и остановился. Тихий шорох ботинка о пол или просто воображение? Сергей замер, прислушиваясь, как сердце бухает адреналином в висках. Тишина. Даже холодильник на миг будто притих. Он выглянул в дверной проём и тут же ощутил, как внутри всё обрывалось. В глубине коридора, где свет мигал особо капризно, что-то или кто-то скребущим звуком провёл по стене.
«Показалось, наверняка это ветер… — убеждал он себя, пытаясь успокоиться. — Или крыса…»
Но крысы не могут издавать такой странный, будто вибрирующий звук, больше напоминающий скрежет когтей по бетону.
«Всё, хватит ныть, ссыкло! — строго одёрнул он себя. — Иди посмотри». Ведь если он не проверит сейчас, то будет сидеть до утра, прислушиваясь к каждому шороху.
Мужчина схватил со стола старый фонарик, перевязанный синей изолентой у основания. Затем медленно вышел из комнаты и направил тусклый свет вдоль коридора. Узкий луч выхватил потрескавшуюся краску на стенах и несколько пятен ржавчины, где проступали водяные разводы. Пахнуло чем-то кислым — не то листвой, занесённой сквозняком, не то старой плесенью.
Шаг, второй, третий… Коридор казался бесконечным. Наконец он достиг двери, ведущей к навесу, прилегающему к заднему двору заправки. Мелкая полоска ветхого резинового уплотнителя свисала у самого порога. Сергей стоял и раздумывал, не вернуться ли назад, придумав себе какое-нибудь оправдание. Мол, ветер оторвал кусок какой-нибудь хрени, вот и скребёт. Но любопытство пересиливало.
Он резко толкнул дверь. В лицо мгновенно ударил пронизывающий ветер. Сперва показалось, что справа кто-то прошмыгнул, но, приглядевшись, он понял: это рваный пакет, поднятый ветром. Двор заправки лежал перед ним во всём своём унылом величии: пятна масляных луж, наполовину заколоченная мастерская, несколько фонарей, мигающих с ещё большей частотой, чем тот, что виден был из окна.
Дождь лил тонкими косыми струями, заполняя воздух ровным, будто бы однотонным шумом. И всё же за этой пеленой звуков Сергей различал что-то ещё — свистящий, надрывный звук, который то утихал, то становился громче. Мужчина рискнул выйти под дождь и поёжился, отводя фонарик в сторону, чтобы не слепить себя отражёнными бликами.
— Ну и погодка, — пробормотал он под нос.
Однако холод, дождь и промозглость были не основными причинами дискомфорта. В подсознании поселился страх: а вдруг прямо сейчас из-за угла АЗС покажется что-то, кто-то или чего-то жуткое и… наверняка плотоядное? Ведь мысли о бывших сотрудниках заправки не выходили из головы.
Шаги Сергея звучали раздражающе громко: хлюпанье влажных луж, скрип резиновой подошвы ботинок. Вообще-то, ему следовало сначала проверить генераторную будку справа, но взгляд упорно тянулся к противоположной стороне двора. Он вздрогнул, когда фонарь выхватил из темноты старый рекламный стенд с облезшей надписью «ЛУЧШЕЕ ТОПЛИВО НА ДОРОГЕ!». Надпись была почти неразборчивой. Разве что буквы «Л» и «Г» отчётливо выделялись.
Приблизившись к стенду, он заметил рваную тряпку, зацепившуюся за острую кромку металлической стойки. Тряпка неприятно хлопала на ветру.
«Не могла же она так скрежетать?» — подумал он, пытаясь рассмотреть, нет ли рядом каких-то следов.
Под ногами что-то смачно чавкнуло. Он опустил луч фонаря вниз и увидел крупную вмятину в мокрой земле, заполненную мутной водой. Словно кто-то оставил отпечаток чего-то: может, подошвы большого ботинка, а может, вовсе чего-то животного… Только размер явно не собачий — полследа сантиметров пятнадцать в ширину. Такие оставляют разве что медведи, да и то вряд ли.
Мужчину передёрнуло. Он попытался сделать пару шагов вбок, чтобы осмотреть, нет ли других отпечатков. Увы, дождь быстро заливал все углубления, так что трудно было отличить случайную рытвину от настоящего следа. Но червячок сомнения зашевелился: это не могло быть обычным следом — великовато, да и расположение выемок какое-то «когтистое».
— Вот же сука… — выдохнул он и вдруг ощутил, как внутри нарастает страх.
Звуки природы словно выкрутили на минимум. Наступило неестественное затишье, будто дождь прекратился, ветер стих, а тайга растворилась в вакууме тьмы. Фонари продолжали мигать, но куда реже, как если кто-то отключал их по очереди, ограничивая область видимости Сергея. Снова раздалось то самое жуткое шорох-поскрипывание, только куда ближе. Мужчина вскинул фонарь, направил его туда, где, по ощущениям, находился источник звука. И сразу же увидел, как по стене проехались четыре тонкие линии, будто кто-то царапал краску панелей конечностями. Он отшатнулся, едва не выронив фонарик. Кровь застыла в жилах.
«Ну нет, — подумал он, — этого просто не может быть!»
Шум вокруг вернулся на свой прежний уровень громкости. Порыв ветра сорвал со столба старое объявление и протащил его мимо ног Сергея. Но его взгляд по-прежнему был прикован к стене, где царапины ещё не успели найти адекватное объяснение. Возможно, отражение фонаря создавало иллюзию движущихся теней, но Сергею вновь показалось, как неясный силуэт скользнул за угол.
Хотелось заорать: «Эй! Кто здесь?!» — но ни единого звука не вышло из сведённых ужасом связок. На затылке шевельнулись волосы, ладони вспотели. Сквозь шум дождя до ушей донеслось тихое, но нарастающее жужжание. Поначалу Сергей подумал, что это трансформаторный столб рядом с будкой генератора даёт сбой. Но жужжание не походило на электрический треск — оно было гораздо ближе к звуку пчелиного роя, усиленного во много раз, почти вибрирующего в воздухе.
Сергей затравленно огляделся. Там, куда он направлял фонарь, ничего не виднелось: ни движения, ни человеческих силуэтов. Но противный звук становился всё
