и убежать в уборную, чтобы служанка наконец перестала меня пытать. Конечно, девчонку можно было просто отослать, но тогда дворец заполнился бы слухами еще быстрее. О том, что я скрываю что-то о своем приглашении.
А я и не скрывала — я сама не знала всего. Весь день я ломала голову над тем, где же звезды сияют ярче, чем мои глаза. В первое мгновение вариантов показалось не так уж и много — всего лишь требовалось найти место, где есть открытое небо под звездами и где слышна музыка из главного зала. Но чем дольше я размышляла, тем сильнее запутывалась. Сад? Какой-то балкон? Башня? Может быть, просто крыша?..
Незнакомец дал мне ровно четыре попытки найти нужное место. Две минуты после каждого полного часа: в девять, десять, одиннадцать и в полночь. Столько должен был длиться бал, не считая церемониальной части в самом начале. Вот только найти правильное место мне хотелось обязательно с первой попытки. Тогда у меня будет куда больше времени, чтобы пообщаться с тем, кто не побоялся ни моей сущности, ни моего отца.
То и дело я посылала служанку, чтобы следить за гостями, но больше всего меня интересовали не те, что прибывали сегодня. Тот, кто оставил письмо, явно сделал это с вечера, подкупив для доставки кого-то из слуг. Расспрашивать я не решилась, не хотела выставлять себя глупо: вдруг приглашение — все-таки чья-то шутка. Я то и дело покусывала губы, пытаясь понять, не попалась ли на крючок. Если кто-то решил пошутить надо мной так жестоко, то у него точно нет души.
Я с трудом дождалась вечера. Волнение и предвкушение переполняли меня, пока выбирала наряд. Никогда не старалась блистать, а сегодня не могла удержаться. Остановилась на платье из нежной и легкой ткани, украшенное вышивкой, которая переливалась в свете свечей и магических огней. Молочного цвета, но в лунном свете она приобретала легкий голубой оттенок, словно весеннее небо сквозь утренний туман, в тот ранний час, когда еще заметны звезды. Я давала незнакомцу намек, разрешая подойти самому, если не смогу найти его. Но поймет ли он?
Изящные туфли на тонком каблучке, отделанные такими же бусинами, что и вышивка на платье, дополняли образ. Они сверкали на каждом шагу.
Я не любила украшений, но сегодня был удивительный день, когда делала все иначе. Потому надела изящный серебряный кулон в форме луны, который принадлежал моей матери. Та не будет против.
К вечеру должна была появиться другая служанка, но я вынудила утреннюю остаться. Не хотела, чтобы письмо увидел кто-то еще, а расстаться с конвертом я не могла: так и носила с собой повсюду, то пряча в потайной карман, то снова нервно сминая в руках. И перечитывала, перечитывала, перечитывала…
Служанка с заботой и почти нежностью помогла мне одеться, тщательно подгоняя каждую деталь, выправляя каждую лишнюю складку на платье, чтобы оно сидело безупречно. Я с осторожностью примерила туфли и ощутила облегчение — идеально, в них даже можно будет долго танцевать.
— Этой ночью вы точно будете сиять! — не удержалась от восторга служанка, пока аккуратно застегивала крючочки на спине платья. Я смутилась, но отвечать не стала.
Я терпеливо ждала, пока служанка приводила в порядок мои волосы, вплетая в них украшения, которые прислала мать. Защитные артефакты, без них не обходился ни один большой прием. Прямого удара в такой толпе никто не опасался, а вот предупреждение о яде в пище никогда не бывало лишним.
Служанка без перерыва щебетала что-то о гостях. Не называла имен, чтобы никто не подслушал и не донес, а потому выходило только забавнее. Героями ее рассказов становились «тот заносчивый с юга, которому в прошлый раз отказали все», «пухленькая мадам, на которой не осталось свободного от украшений места» и «чахлый библиотекарь из магического комитета, которому давно жениться-то поздно, не то что выпрашивать поцелуи».
Я то и дело смеялась, а служанка поддакивала, убеждая, что рассказывает и описывает чистейшую правду.
Наконец, отпустив служанку, я попрощалась с письмом, как с добрым другом, а потом сожгла его. Если надо мной подшутили, то я сделаю вид, что ничего и не получала. Пусть попробуют доказать обратное.
Глубоко вздохнула, набираясь решимости, и шагнула из комнаты в темный коридор, а затем направилась по нему к главному залу. Юбка мягко шелестела, касаясь мраморного пола, а бусинки на туфлях вторили каждому шагу еле слышным полушуршанием-полузвоном. Коридор казался бесконечным.
Впереди у огромных дверей мрак рассеивался, сквозь створки лился свет. Играла музыка.
Я остановилась у дверей, чтобы собраться с мыслями, сжала в пальцах кулон. Что, если тот, кто прислал приглашение, уже там? Он будет смотреть, как я вхожу в зал. Наверное, он ждал меня все это время…
Я заглянула в щель между приоткрытых дверей: свет, лучшие наряды, улыбки, магия, украшающая главный зал мириадами разноцветных огней, что затмевали даже сотни свеч на стенах.
Один шаг, чтобы оказаться внутри, на виду у всех. Я сделала его, высоко подняв голову и расправив плечи. На меня смотрели, как на принцессу, а в моей душе отчаянно смущалась юная, слегка испуганная девчонка.
Глава 3
Не успела я зайти в зал, как почувствовала, что кое-кто на меня точно смотрит. Не просто смотрит, а буквально прожигает взглядом насквозь. Вот только вниманием именно этого парня я предпочла бы с удовольствием пренебречь. Потому что от него я не ожидала ничего хорошего. Скорее, наоборот: если раньше я волновалась в предвкушении, то теперь переживала и злилась. Сколько времени пройдет до того, как он успеет испортить мне вечер? Немного, совсем немного.
Я уставилась на него в ответ. Пусть не считает, что меня можно так легко смутить.
Шейн стоял в углу, откуда хорошо открывался вид на весь зал. Высокий, статный, с правильными чертами лица, острыми скулами, тонкими губами. В парадном кителе со знаками отличия. Красивый…
Вот ведь зараза!
Нашла о ком думать! От него всегда были одни неприятности. К тому же знакомить Шейна с тем, кто наконец осмелился пригласить меня на День примирения, я точно не собиралась. А вот он, судя по взгляду, уже наметил меня в свои жертвы. Противостояние между нами длилось годами, но хоть праздник он мог не портить!
Я растерялась, будто забыла, зачем вообще пришла. Танцевать мне не хотелось,
