набралась смелости и чуть приблизилась к зияющему проёму, вытянув шею и привстав на цыпочки, и тут же отпрянула в ужасе. Мы находились как минимум на третьем этаже, а я до дрожи в коленках боялась высоты.— Лера? Чай?— Да что б тебя! — звонко взвизгнула и, испуганно подпрыгнув на месте, тут же настороженно заозиралась, но комната с позолоченными стенами, с барельефами, огромными картинами и массивной, из тёмного отполированного до блеска мебели, была совершена пуста.— Простите, лера, что напугал вас, — виновато произнёс невидимка, часть стены вдруг сдвинулась и в помещение вошёл седовласый, высокий и тощий как трость мужчина. В чёрном с золотыми пуговицами камзоле, в белоснежных перчатках, а его усам позавидовал бы сам Мюнхгаузен.— Василиса, — представилась, натянуто улыбнувшись и на всякий случай аккуратно придвинувшись к столу, за которым на стене висело грозное оружие. Но усатый не шелохнулся и, ласково улыбаясь, проговорил:— Олаф — камердинер его величества.— Приятно познакомиться… — пробормотала, вынужденно признавая, что я неизвестно где, что меня окружают сумасшедшие, и как из этого всего выбраться я не имела ни малейшего представления.
Глава 2
— Залётные ведьмы? А что им от Его Величества надо? — с недоумением уточнила, сделав маленький глоток ароматного напитка, похожее на что-то между нашим чаем и шоколадом.
Олаф, камердинер Его Величества, оказался очень внимательным мужчиной. Он, заметив, что я продрогла, подол моего платья промок, а у некогда вполне приличных туфель отвалилась подошва, предложил пройти в покои короля, сменить мокрую одежду на тёплый халат его величества, согреться горячим ламетом и перекусить вкуснейшими бутербродами с сочной бужениной и нежнейшим паштетом.
Отказываться от столь заманчивого предложения я не стала и вот уже больше часа, с удобством устроившись прямо с ногами в удобном и мягком кресле, пила третью кружку сладкого напитка и умяла больше пяти огромных бутербродов, смущённо пояснив мужчине, что во рту с утра не было и маковой росинки.
— Известно что! У ведьм с нашим миром уговор, — вернул меня на землю тихий голос камердинера, — ещё лет сто назад соглашение отцом Его Величества подписано. Мы им поставляем травы для зелья и камни для заклятий да колдовства. Они нам раз в год нечисть в норы загоняют. Но пару лет назад у них верховная сменилась, вот и сердится, что её ведьм уборкой заставляют заниматься и нечисть свою же, прикормленную прогонять. Который год пакости творят, но теперь совсем обнаглели… одна из ведьм пробралась в покои Его Величества и заменила бутылку с вином на зелье приворотное, оно должно было короля ручным да послушным сделать. Его Величество, конечно, с ними разберётся, всякому терпению приходит конец, да вот только во дворец гости прибыли… закрутилось всё, и Его Высочество — Ален из рода Серебристых барсов, вчера всё и вылакал, пока друга своего ждал.
— Бутылку?! — ошеломлённо воскликнула, уже ознакомившись с вещдоком и зная, что в ней было не меньше трёх литров.
— Оборотень, они до этого дела охочи. Да и не берёт их вино-то, — отмахнулся Олаф и, на мгновение забывшись, что является камердинером самого короля, запихнул в рот кусок сладкого пирога и громко захрустел зажаристой корочкой.
— А что стража? Дворец же, как пропустила? Ещё и в покои самого Величества?
— Так гадина с домовым сговорилась, — буркнул камердинер, бросив сердитый взгляд в угол комнаты, — теперь и носа не кажет Мифей, стыдно поди, что хозяина предал.
— Заставила она меня! — раздался из угла ворчливый старческий голос, — грозилась в нору поглубже загнать. А как домовой без дома-то…
— Сиди уж, пока Его Величество не услышал, а то ходить тебе с палёной бородой, — сердито отчитал, судя по всему, домового Олаф, ещё и погрозив в угол кулаком.
— Хм… весело тут у вас, — хмыкнула, ощущая невероятный подъём сил и бодрости, хотя ещё два часа назад, штурмуя неподъёмную крепость, мне жутко хотелось притвориться ветошью и чтоб как минимум неделю меня никто не кантовал.
— Да чего весёлого? Ален и без того задира, а сейчас после зелья совсем дурной стал. На силу его удержали и под магический замок заперли. Ведь сегодня праздник, все короли и высочества приглашены. И глава клана Чёрных барсов тоже прибыл, и ежели Его Высочество Ален к Её Высочеству Керрии без его одобрения придёт, то быть беде.
— А Керрия — это кто?
— Любимая и единственная дочь Чёрного клана барсов…
— Ален любит её, и Керрия любит моего друга. Но давняя вражда их кланов не позволяла им быть вместе, — громоподобный голос, неожиданно раздавшийся со стороны окна, был настолько пугающ, что я невольно вздрогнула, пролив на белоснежный халат остатки чёрного напитка, и едва не прикусила свой язык.
— Ваше Величество, — тотчас подскочил с кресла Олаф, а через минуту в поле моего зрения появился тот самый красавчик, который и приволок меня в мир Элар. Некоторое время он сверлил меня пристальным взглядом, после, ни слова не сказав, прошёлся вокруг чайного столика, снова окинул меня пытливым взором и застыл как истукан. Как реагировать на Его Величество, не знала, а реверансы делать не научена, поэтому я тоже молчала, украдкой следя за Королём.
— Где зелье?! — вдруг рыкнул мужчина, в два шага преодолев разделявшее нас расстояние, и нависнув надо мной горой, потребовал, — ты должна была приготовить отворотное зелье!
— Ваше Величество… — проговорил камердинер, ненадолго отвлекая Короля от моей персоны. Этого времени хватило, чтобы прийти в себя, и быстро вскочив на кресло, чтобы стало возможным смотреть в глаза наглецу, я рявкнула в ответ:
— Я! Не! Ведьма!
— В вашем мире нет магии! Только ведьмы! А ты смогла открыть замок! — чеканя каждое слово, проговорил мужчина, вновь возвращая на меня свой полыхающий гневом взор.
— Эм… — на миг растерялась, слова Его Величества были неоспоримы, — я не ведьма и не умею варить зелья… вернее, если я сварю обычный суп, то по вкусу он будет такой дрянью, что вполне может смахивать на отворотное.
— Эм… — теперь растерялся Король, с недоумением взглянув на своего камердинера.
— Она не ведьма, Ваше Величество, — подтвердил Олаф, за что получил от меня самую лучшую улыбку из моего арсенала, но, кажется, она привела обоих мужчин в ещё большее недоумение.
— А где Ален? Вы его нашли?
