учится в седьмом классе, нуждается в постоянном присмотре, режиме и правильном питании. А Виктория вечно пропадает на съемках. Так что и тут все в порядке: Ване лучше с бабушкой и дедушкой, Виктория за него спокойна.
С отцом своих детей, Алексеем, Виктория развелась почти шесть лет назад. Леша – кинооператор, которому раньше постоянно приходилось искать новое место работы. Он очень талантливый, невероятно импульсивный, непредсказуемый… И – как следствие такого сложного набора – пьющий, завязывающий и после трудного периода воздержания вновь впадающий в запой. Впрочем, в последний год все изменилось. Леша вырвался из порочного круга, стал сам себе режиссером, смог создать собственную студию, которая быстро приобрела известность. Он сумел прийти к большому успеху.
А после развода Виктория сама занималась разменом их четырехкомнатной квартиры: для себя и детей нашла неплохую трешку, для Леши однокомнатную в Подмосковье, в Москве не получилось. Да так и лучше – у него не будет соблазна к ним являться, когда выпьет. Она сама заботливо сложила его вещи и перевезла вместе с частью мебели в новое жилище. Аккуратно поместила одежду Леши на вешалки в новом шкафу, купила в местном хозяйственном необходимую посуду, на рынке хорошие продукты и сделала полный обед как минимум на неделю. Алексей не умеет готовить, он даже не всегда помнит, что нужно поесть.
Обустроив жилье своего бывшего мужа, Виктория долго отмывала там все до блеска, что помогало ей ни о чем не думать и ничего не чувствовать. Вечером устало присела на кухонный диванчик, размышляя: позвонить ему, чтобы рассказать, где, что и как разогревать, или просто уйти, оставив записку? Ясно понимала только одно: надо убежать, чтобы не встретиться и не прощаться. Второе как-то совсем невероятно.
Был уже поздний вечер, а она все сидела там, не включая свет. И вдруг дверь открылась. Алексей вошел в кухню, щелкнул выключателем и не удивился, увидев Викторию. Он был совершенно трезв.
– Спасибо, Вика, – сказал он. – Я утром вышел из хлева, даже отдаленно не напоминающего жилье, а вернулся в чистую, уютную, пахнущую вкусной едой квартиру. Прямо как будто домой пришел… Тебя проводить? Детям, наверное, ужинать пора. Нет, извини, не подумал. Конечно, нет. Не стану беспокоить детей. Я постараюсь не слишком их травмировать своими визитами. Буду терпеть, сколько смогу. У меня к тебе только одна просьба: не потеряй ключ от моей берлоги. Не для того чтобы тут убирать и готовить: я эти вопросы решу. Просто меня греет такая мысль: у Вики есть ключ, и она в любой момент может открыть дверь и войти. И даже не потому, что мне это нужно. У меня как раз все хорошо. Работа пошла отлично. И я уже неделю не пью ни капли. Смешно, да? Такие подвиги. Наверное, единственно возможные для такого жалкого человека, как я.
– Ты не жалкий, – произнесла Виктория. – Ты просто слишком добрый, беззащитный и ранимый. И я понимаю твою беду, ты же знаешь. Тебе нужно защищаться только от самого себя. Все остальные тобой восхищаются, любят или, на худой конец, жалеют твой талант и постоянно ноющую душу. Конечно, я не потеряю этот ключ. И к детям приезжай, когда захочешь.
– Да, конечно, спасибо тебе, – он смотрел на бывшую жену как маленький, полностью зависимый ребенок.
Она поднялась, мучительно думая, как обойти его, чтобы не коснуться, не заглянуть в его вечно виноватые глаза. Не взглянуть не получилось. Он тоже не шевельнулся, только произнес:
– Все в порядке. Я очень люблю тебя.
– Хорошо, – кивнула она. – Береги себя. И не обрывай связь ни в каком случае.
Они оба поняли, о чем она сказала. О его запоях, когда он сам укрощал себя, как дикого зверя, запирался, метался, понимал, насколько он может быть опасен самому себе. Детей Леша никогда не обижал, наоборот, постоянно чувствовал себя виноватым и сдерживал проявления своей горячей любви. Виктория не слышала от него ни одного грубого слова. И вот решилась на такой жестокий разрыв – только потому, что однажды четко поняла: их дети не должны оказаться у пропасти, на дне которой горе и боль. Ни на секунду не должны.
– Пока, Леша, – она быстро ушла.
В темном чужом дворе ей пришлось опереться на грязную стену этого ужасного дома, чтобы не упасть. Она прокусила себе губу до крови, стараясь сдержать вой на полную луну, которая пялилась на нее, издевалась и злорадствовала.
– И я тебя люблю, Леша, – прошептала Виктория.
Для нее это была аксиома – любовь к Алексею. Но ее нужно было отодвинуть, победить и в идеале истребить во имя более веской и актуальной задачи. Виктория была обязана спасать жизни тех, которым эти жизни и подарила. И самой пора жить, работать, не ожидая каждую минуту грозового приближения собственного животного страха, не думая: что-то уже случилось, я просто еще не знаю. Такие пары разлучает не естественная смерть в конце общего пути после мирного, ровного существования – их отрывает друг от друга лихая беда, несовместимая с тем, что в принципе способен вынести человек.
Очень скоро Виктория вышла замуж за своего действующего режиссера Игоря Варламова. У них получился спокойный и дружеский союз. Не так чтобы страстная любовь, но то, что гораздо лучше, надежнее и разумнее. Так все и говорили Виктории: наконец ты вышла замуж по уму.
Пять лет Виктория и ее близкие спокойно проживают каждый день, радуются осуществлениям желаний, печалятся по поводу неудач, вместе решают проблемы каждого и в любой ситуации с надеждой готовятся встретить следующий день. И каждый вечер Виктория, поцеловав на ночь мужа, отправляется в свой лабиринт сновидений. Все тот же панический страх узнавания незнакомых мест, все та же точка, когда из круга сна уходит во тьму тот, кого она не успела рассмотреть. По утрам она бежит от этих сновидений, как от болезни или напасти, как от преследователя, жестокого и коварного охотника за ее покоем. Она глушит, истребляет даже те фрагменты сна, которые способны застревать в памяти и биться острыми осколками в сердце, нервы, отравлять кровь и поджигать все, что видят глаза. В какой-то степени у нее все получается: никто не говорит Виктории, что она меняется в худшую сторону. Наоборот, со всех сторон одни похвалы и комплименты: «А ты все хорошеешь», «Как тебе удается так выглядеть в любое время суток после любого количества работы?», «Как приятно общаться с разумным и спокойным человеком!».
Сериалы Игоря сложностью не отличались. Для того чтобы играть своих героинь, Виктории рвать душу не требовалось.
