срока не проходило. Осторожность во взгляде Мрака оставалась неизменной. Перепроверял каждое её решение, анализировал шаги, словно ждал ошибки или подвоха. Слова не принимал на веру, аргументы рассматривал со всех сторон — заранее готовился к худшему. От этого постоянного недоверия росло раздражение, и сначала Анесса объясняла это привычкой.
В рейдах доверять чужаку означало рисковать всем, а Мрак к рискам не стремился.
Но вскоре пришло понимание, причина гораздо глубже: для него она так и осталась той самой мошенницей с первой встречи. Женщиной, привыкшей ловко играть словами, скрывать истинные мотивы и незаметно направлять ситуацию в нужное русло.
И хуже всего то, что мужчина был прав.
Всю жизнь ею двигала только выгода. Любые отношения, сделки или контакты всегда сводились к простому расчёту — возможности взять больше, чем отдаёшь.Но теперь произошло что-то новое. Впервые за долгое время Анесса хотела остаться рядом не ради власти, денег или мести. Хотела быть частью этого странного, молчаливого экипажа, но старший это видеть отказывался.
Он не упускал ни единого повода усомниться, постоянно держал на расстоянии. Как-то раз даже переспросил у Вектора, не завысила ли она цену на закупках, будто ожидал подвоха каждую минуту.
Это злило сильнее всего. Девушка зарабатывала деньги, сделала группу сильнее и надёжнее, уже много раз доказала свою пользу. И всё же прекрасно понимала: если Мрак однажды перестанет проверять, это значит только одно — списали. Отсутствие доверия ещё не означало отвержения.
Осложняло ситуацию больше всего то, что её отношение к Мраку давно уже переросло простое партнёрство.
Вначале Анесса не придавала значения странным мыслям и тревоге, появившейся после Грейвилла. Тогда в голове царил хаос, а сознание лихорадочно пыталось перестроиться под новые реалии. Теперь, спустя время, стало ясно: чем больше дней проходило рядом с этим молчаливым, закрытым мужчиной, тем сильнее становилось желание удержать его в своей жизни.
Когда-то она без раздумий использовала бы его, предала или даже убрала, если бы на кону стояла личная выгода. Теперь одна мысль о том, что Мрак может исчезнуть, была почти невыносимой.
Это пугало сильнее всего, в ответ Мрак не показывал ничего. Оставался равнодушен к шуткам, ругался на ошибки, не смотрел с теплотой или симпатией, как это делал Илья. Оставался рядом, был глухой стеной, сквозь которую невозможно пробиться.
Вектор, наоборот, проявлял интерес слишком явно. Он был хорошим парнем — искренним, открытым и честным, но абсолютно не в её вкусе. С ним пришлось бы снова притворяться, играть роль, которую переросла уже давно. Но молодой человек отказывался это понимать.
А Мрак, которого Анесса отчаянно хотела разгадать, скрывал подсказки или зацепки, которые говорили бы хоть о каком-то особенном отношении.
Это было хуже ненависти. Ненависть — тоже чувство, сильное и понятное. А у караванщика в глазах только осторожность и постоянное, непроходимое недоверие.
Первая трещина в стене, которой был Мрак, появилась неожиданно.
Это случилось на форпосте, когда броневик уже заглушили, и двигатель медленно остывал, наполняя воздух резким запахом пироцелиевых выхлопов. Анесса сидела возле кабины, лениво перекатывая складной нож, пытаясь упорядочить мысли.
Мрак присел рядом, молча уставившись в стену форта.
— Ты ведь из Краегора? — спросил внезапно, не поворачивая головы.
Анесса напряглась, сжав рукоять ножа.
— Как понял?
— Хват ножа. Такой только у краегорских пацанов видел. Давно ушла?
— Несколько месяцев назад.
Он почесал подбородок, продолжая смотреть в темнеющее небо.
— Почему?
Она усмехнулась, мельком взглянув на его профиль.
— Правда хочешь знать?
— Раз спрашиваю, значит, хочу.
Анесса на мгновение замолчала, подбирая слова. Рассказать всё сразу было нельзя. Может позже. Сейчас он не должен знать о девушке по имени Аннабель, представлять, кем она была и что творилось в борделе, где ей приходилось выживать, играя чужими личинами. Некоторые вещи стоит оставить в прошлом.
Но кое-что скрывать смысла уже не было.
— Появились проблемы, — негромко произнесла она. — Поняла, что меня используют и скоро выбросят.
Мужчина молча слушал.
— Я сбежала, — продолжила девушка спокойно. — Вулканис казался надёжным укрытием. Вышло иначе.
На этот раз его молчание было другим. Без настороженности или скрытого недоверия. Впервые за долгое время почувствовалось, мужчина действительно слушает, более того — понимает.
В его прищуре мелькнуло что-то похожее на признание. Несколько секунд он молчал, потом коротко вздохнул:
— Я тоже сбежал из Краегора.
Анесса повернула голову, удивлённая — Мрак редко говорил о себе.
— Давно? — осторожно спросила она.
— Давно, — голос стал ниже, тяжелее, воспоминания давались с трудом.
Помолчав ещё немного, добавил:
— Знаешь Ворона?
Анесса непроизвольно задержала дыхание от неожиданности.
— Знаю. Правая рука Гренча, — ответила тихо.
Мрак хмыкнул — без насмешки, с горькой усталостью.
— Около барона? Высоко залез, тварь.
— Хочешь ему отомстить?
Он помедлил.
— Может быть.
— Пока не можешь?
— Может быть.
Анесса внимательно посмотрела на него, и всё встало на свои места. Эти вопросы о Краегоре не были простым любопытством, мужчина искал путь.
Их взгляды встретились, и между ними впервые что-то изменилось. Появилась общая тема, хрупкая нить, переброшенная через пропасть.
После разговора с Мраком в команде стало спокойнее. Общение утратило натянутость, напряжение, долго преследовавшее Анессу, постепенно сошло на нет. Конечно, Мрак по-прежнему проверял все решения, но теперь это выглядело иначе: не как недоверие, а скорее привычка держать всё под контролем.
Однако вскоре возникла новая проблема.
Илья столкнулся с отказом.
Он замечал, как Анесса смотрит на Мрака, слышал разницу в её голосе, чувствовал, что рядом с ним она становилась другой. В разговорах с Вектором всегда оставалось место шуткам, лёгкости и привычной игре, но стоило появиться Мраку — исчезали насмешки и кокетство. Девушку сковывало смущение, это дало парню ложную надежду.
Броневик стоял чуть в стороне от лагеря, подальше от лишних глаз и разговоров. Форт жил обычной утренней суетой: караванщики проверяли технику, торговцы пересчитывали прибыль, бойцы кланов готовили оружие к выезду.
Анесса сидела на подножке машины, лениво наблюдая за рынком, когда рядом молча опустился парень.
— Слушай… — начал он, с трудом подбирая слова.
Она отвела взор от палаток, посмотрела на парня.
— Что-то случилось?
— Мы много времени проводим вместе, и… — Вектор запнулся, выдохнул, собираясь с духом. — Мне кажется, я тебе нравлюсь. Верно?
Сказал уверенно, наивно, ещё не привык к отказам.
Анесса промолчала несколько секунд, внешне спокойна, во взгляде что-то дрогнуло.
— Ты хороший, Вектор, — произнесла негромко, осторожно подбирая слова.
Тот нахмурился:
— Это
