— тишина. Такая полная, такая абсолютная, что казалось, мир задерживает дыхание.
Но он знал, что это обман. Под снегом кипела особая жизнь — жизнь смерти. Каждый его шаг пробуждал новых слуг. Каждый вздох наполнял воздух ледяной магией, что превращала этот край в его королевство.
На седьмой день он дошёл до древнего кладбища. Оно раскинулось в долине между двух хребтов — сотни каменных плит, покрытых рунами Первых Людей. Здесь покоились воины, короли, жрецы — все те, кто жил и умирал за тысячи лет до того, как южане пересекли Узкое море.
Он встал в центре кладбища и поднял руки к небу. Власть хлынула из него потоком, окрашивая воздух призрачным синим светом. Земля содрогнулась, камни затрещали, и мёртвые начали подниматься.
Они выходили из могил медленно, словно нехотя расставаясь с долгим сном. Сначала появлялись руки, потом головы, затем целые фигуры в истлевших доспехах. Некоторые сохранили человеческий облик, другие представляли собой лишь скелеты, обтянутые остатками кожи. Но все они смотрели на него с одинаковым выражением — полным подчинением и готовностью служить.
Среди них был и тот, кого он сразу узнал по богато украшенному мечу и золотой короне на черепе. Король Севера, живший три тысячи лет назад. Мёртвый правитель склонился перед новым господином так же покорно, как простой солдат.
— Поднимайтесь, мои верные, — сказал он, и его голос отозвался эхом в долине. — Долгий сон окончен. Пришло время воздать живым за все их прегрешения.
Армия мертвецов выстроилась за его спиной ровными рядами. Сотни, тысячи безмолвных воинов, готовых идти туда, куда он укажет. В их пустых глазницах горели синие огни — частички его собственной сущности, связывающие их с ним навеки.
Он повернулся на юг, туда, где за много сотен лиг высилась Стена — древний барьер между мирами живых и мёртвых. Но стена эта была построена людьми, а люди, как он теперь знал, совершали ошибки. И он найдёт эти ошибки. Он найдёт способ пройти сквозь лёд и магию, чтобы принести на юг то, что по праву принадлежало смерти.
Ветер усилился, поднимая снежную пыль и завывая между мёртвыми деревьями. Где-то в этом вое слышался шёпот — голоса всех тех, кто умер в этих краях за долгую историю мира. Они звали его, молили, требовали отмщения за свою судьбу.
И он ответит на их зов. Обязательно ответит.
Первые снежинки новой бури коснулись его лица, мгновенно превращаясь в иней на холодной коже. Он улыбнулся — если то, что исказило его мёртвые губы, можно было назвать улыбкой.
***
Медведь появился внезапно, словно материализовался из самой тьмы пещеры. Огромная туша, покрытая густой бурой шерстью, заслонила собой вход в расщелину скалы, где он искал укрытие от разыгравшейся метели. Зверь был больше любого медведя южных земель — древний исполин, чьи предки бродили по этим краям ещё до прихода людей в Вестерос.
Рёв пещерного медведя потряс воздух, отозвавшись эхом в каменных недрах горы. Зверь встал на задние лапы, и его голова почти касалась свода пещеры, находившегося на высоте трёх человеческих ростов. Крошечные глазки горели яростью — животное почувствовало в незваном госте смертельную угрозу всему живому.
Он не испытывал страха. Страх был человеческой эмоцией, а человеческое в нём давно умерло. Остались лишь холодный расчёт и жажда власти над всем, что дышит и движется в этом мире. Медведь был препятствием на его пути, не более того. Препятствием, которое следовало устранить.
Зверь рухнул на четыре лапы и бросился вперёд с такой скоростью, что земля под его тяжестью задрожала. Когти, длиной с человеческую ладонь, высекли искры из каменного пола пещеры. Пасть, способная переломить человека пополам, раскрылась, являя ряды жёлтых клыков.
Но он был готов.
В последний момент перед столкновением он шагнул в сторону, двигаясь с той нечеловеческой грацией, которую дарила ему природа Иного. Медведь промчался мимо, врезавшись в каменную стену с таким грохотом, что с потолка посыпались обломки. Зверь встряхнул головой, оглушённый, но не сломленный.
Тогда он нанёс удар.
Его рука, покрытая ледяными доспехами, пронзила воздух быстрее молнии. Пальцы, острые как кинжалы, вонзились в толстую шкуру медведя у основания шеи, там, где кровеносные сосуды подходили близко к поверхности. Но это был не обычный удар — вместе с прикосновением в тело зверя хлынула его сила, холодная и беспощадная магия смерти.
Медведь взревел от боли и ярости, пытаясь достать
