сейчас, превосходило все ожидания. Каштановые волосы мягко обрамляли лицо с правильными чертами, а в карих глазах светилась искренняя забота. На вид ей было лет тридцать, максимум тридцать пять, хотя я знал, что она старше.
— Нормально спалось, — ответил я, осторожно усаживаясь за стол. Голос всё ещё звучал непривычно. — Просто устал вчера.
— От учёбы? — Мэй поставила передо мной тарелку с дымящимися блинчиками и маленькую банку клубничного джема. — Или опять сидел до ночи с этими своими формулами?
Блинчики пахли потрясающе. Когда я последний раз ел домашнюю еду? Месяц назад? Два? В прошлой жизни питался исключительно полуфабрикатами и едой из автоматов в университете.
— Что-то вроде того, — уклончиво ответил я, намазывая блин джемом. — Спасибо за завтрак.
Мэй села напротив с чашкой кофе в руках и внимательно посмотрела на меня. В её взгляде было что-то изучающее, словно она пыталась понять, что изменилось.
— Питер, ты сегодня какой-то... другой, — осторожно произнесла она. — Говоришь как-то по-взрослому. И держишься тоже.
Чёрт. Я слишком расслабился. Нужно быть осторожнее, иначе она поймёт, что что-то не так. Хотя что я ей скажу? "Привет, тётя Мэй, я не твой племянник, а какой-то парень из параллельного мира, который случайно оказался в теле Питера"?
— Просто... взрослею, наверное, — попытался я улыбнуться так, как улыбался настоящий Питер. — Много думаю в последнее время.
— О чём думаешь? — мягко спросила она, прихлёбывая кофе.
Блин во рту внезапно показался безвкусным. О чём я думаю? О том, что застрял в чужом теле в мире, где существуют супергерои и суперзлодеи. О том, что не знаю, как себя вести. О том, что чувствую себя самозванцем, сидящим за столом у женщины, которая искренне заботится о племяннике, которого больше нет.
— О будущем, — наконец ответил я. — О том, кем хочу стать.
Мэй улыбнулась, и её лицо озарилось теплом.
— Ты ещё молод, Питер. У тебя есть время всё обдумать. Главное — не торопись с решениями и помни, что я всегда рядом, если понадобится поговорить.
Что-то сжалось в груди. Когда в последний раз кто-то говорил со мной с такой заботой? Мои родители умерли, когда мне было десять. С тех пор я рос в детских домах и интернатах, потом стипендии, общежития, лаборатории. Никто никогда не спрашивал, как я себя чувствую или о чём думаю.
— Спасибо, — тихо сказал я и неожиданно для себя добавил: — Это много значит.
Мэй наклонила голову, изучая моё лицо.
— Ты точно в порядке? Что-то случилось?
— Нет, всё нормально, — поспешно ответил я, доедая блин. — Просто... ценю то, что у нас есть.
Она улыбнулась ещё шире и потянулась через стол, чтобы взъерошить мне волосы.
— Вот теперь ты похож на моего Питера, — засмеялась она. — А то сидел такой серьёзный, словно весь мир на плечах несёшь.
Если бы она только знала, как близко к истине её слова.
Быстро собравшись и переодевшись во что-то более-менее приличное, спешно покидаю дом, едва не сбив с ног Гарри Озборна, что только собирался постучать в дверь, судя по занесённой для этого вверх руке.
— Воу, воу, полегче, ураган! — рассмеялся Гарри, отступая на шаг и поправляя дорогую куртку. — Куда это ты так несёшься? Дом горит?
Я замер, глядя на него. Гарри Озборн. Сын Нормана Озборна, будущий Зелёный Гоблин. Хотя сейчас передо мной стоял обычный подросток с растрёпанными тёмными волосами и дружелюбной улыбкой. Чужие воспоминания подсказывали, что они с Питером были лучшими друзьями с детства.
— Гарри? — выдавил я, пытаясь сообразить, как себя вести. — А ты что здесь делаешь?
