Хару.
С кухни послышался тихий смех бабули, да и дедуля широко улыбнулся.
— Должен признать, что сцена тебе к лицу, — неожиданно сказал дедушка. — Я до сих пор не в восторге от того, что ты пошел по пути публичности, но со стороны кажется, будто ты рожден для сцены.
Хару признался:
— Так сцена мне и нравится. Это… я даже не знаю, как описать. То, что зрители в зале меня поддерживают, что они мне рады — непередаваемые чувства. А еще мне в студии работать нравится. Даже с Роуном, которого адекватным ни один психолог не назовет. Я даже от танца начал получать удовольствия. Мне не нравится только то, что сцены напрямую не касается… ну, и еще сроки. Постоянно нужно куда-то ездить, вечно какие-то ограничения, условия, все нужно было сделать еще вчера. И самое ужасное — это нормально. В том смысле, что все менеджеры говорят, что эта гонка является чем-то обыденным в индустрии развлечений.
Дедуля понимающе улыбнулся. Но их спокойный разговор был прерван появлением папы. Он шумно прошелся по дому и плюхнул на низкий стол у дивана папку с бумагами. Хару хорошо знал эту папку — в ней документы на дом.
— Вы даже не сказали мне, что переписали имущество на Хару! — в голосе отца слышалась какая-то детская обида.
— А почему я должен был тебе это говорить? — пожал плечами дедуля. — Это мой дом, мне и решать, кому он достанется в случае моей смерти.
— Разве я — не ваш наследник?
Хару немного непонимающе взглянул на отца. К чему это? Нет, недовольство тем, что дедуля за его спиной переписал недвижимость на Хару, более-менее понятно. Всегда.обидно, когда твои родители делают что-то подобное, даже если этот поступок оправдан. Но… в голосе отца сквозили какие-то прежде не знакомые Хару нотки. Он действительно был словно… обиженный ребенок. Наследник? Откуда вообще столь пафосное заявление, когда основное наследство давно растрачено?
Отец не злился, он был именно обижен.
— Нет, — меланхолично ответил дедушка, — Все, что я хотел отдать тебе, как своему наследнику, давно пущено по ветру из-за твоих же поступков. Ты свое наследство проиграл в карты.
— Не я виноват в том, что ваш второй бизнес провалился! Да, я сделал ошибку…
— Хватит, — жестко ответил дедушка. — В том, что мое второе издательство не смогло удержаться на плаву, я тебя никогда и не винил. Но и после этого ты сделал так много ошибок, что и перечислить сложно. Напомнить, кто связался с бандитами десять лет назад? Забыл, как твоя жена билась в истерике, потому что эти мордовороты обещали забрать Хару? Что ты сделал тогда? Ничего. Я отдал им практически все, что у меня оставалось, а потом мы еще несколько лет жили в страхе, что они вернутся. Только за этот поступок тебя стоило лишить всего наследства. Я все переписал на Хару. У меня больше ничего нет. У тебя тоже.
Отец тяжело дышал. Если сам факт передачи дома его не разозлил, то это заявление дедушки было воспринято иначе. Обстановка в комнате стала весьма напряженной.
Хару же чувствовал себя немного не на своем месте.
Кроме того, мысли его имели весьма… меркантильное направление. Он вообще нередко думал об этом: что будет, если отец психанет и уйдет до того, как Хару начнет нормально зарабатывать? Напишет на работе заявление, чтобы зарплату снова переводили ему на карту и не будет поддерживать семью финансово… Маминой зарплаты и пособий бабушки с дедушкой хватит только на питание и самые необходимые покупки вроде бытовой химии и какой-то одежды. Налоги, конечно, за теперь уже свой дом Хару платит сам — у него остались деньги на счете. Но недавно Хансу начал ходить на дополнительные занятия: английский, тхэквондо, платный кружок робототехники (больше всего это похоже на уроки физики в игровой форме). Почти все оплачено до марта, когда начинается следующий учебный год, а что потом? Что, если к этому моменту Хару еще не начнет нормально зарабатывать? Хотя… он же теперь совершеннолетний, может брать кредиты на себя…
Прокрутив все это в мыслях за считанные секунды, Хару вздохнул свободнее: потянут. Скандал перестал казаться страшным.
— Могли бы хотя бы сказать, что отдаете все Хару! — продолжил возмущаться отец, в его голосе все еще слышались эти нотки детской обиды.
— Зачем? Что бы это изменило? — пожал плечами дедушка. — Ты вроде не маленький мальчик, а ведешь себя все еще как ребенок. Я просто решил обезопасить своих внуков. Если меня не станет, кто-то должен позаботиться о женщинах и Хансу. Хару с этим справится точно получше тебя.
Отец криво усмехнулся. Дедушка так же спокойно добавил:
— И не особо надейся на то, что сможешь взять что-то у сына. Хару отказался от наследования. С юридической точки зрения он — сирота. Так что теперь свои проблемы тебе придется решать самостоятельно.
Отец молчал. Он все же не дурак, быстро понял, почему это все произошло именно сейчас:
— Вы, наверное, очень ждали, когда Хару исполнится восемнадцать…
— Откровенно говоря, я раньше не был уверен, что он сможет постоять за свою семью. Но в последнее время он вырос, возмужал, — дедушка посмотрел на Хару с таким теплом, что стало даже как-то неловко. — Я обрел в нем человека, которому могу доверить заботу о семье. Уверен, что он не бросит маму и бабушку, поможет Хансу получить хорошее образование.
— Дедуль, — выдохнул Хару.
Звучало так, будто дедушка собрался умирать. А Хару к таким изменениям в своей жизни не был готов.
— Помирать не собираюсь, не переживай. Тебе еще карьеру строить, а кто-то должен следить… за домом, — выдохнул дедуля. — Ну что, ты все понял? Зачем ты вообще полез в документы? Опять куда-то вляпался?
— Никуда, — буркнул отец. — Я недавно портмоне утопил, там id-карта была. У меня в документах лежит старый паспорт, плюс выписка из семейного реестра нужна, а как я ее без id получу? Вот, полез искать…
— Айгу-у! — покачал головой дедуля, выражая этим все, что он думает о растяпе-сыне.
Отец косился на Хару с некоторым недовольством, но скандала не случилось. Казалось, что он что-то еще хочет сказать дедушке, но его смущает присутствие Хару. Хару же не хотел уходить. Куки на коленях, дедушка рядом, до обеда осталось немного…
Затянувшуюся паузу прервал дверной колокольчик — мама