горло.
Он был жив. Хотя пока не понимал — зачем.
На этой планете был кислород — значит, здесь возможна жизнь. Неприятным эхом отозвалось отсутствие root-прав, лишившее его привычного всеведения. Теперь он видел мир глазами смертных — размытым, непредсказуемым, лишённым чётких контуров Системы.
Ледяной холод парализовал тело. Каждое движение требовало невероятных усилий — мышцы деревенели, суставы скрипели от напряжения. Волны неумолимо тянули вниз, словно невидимые тени, цепляющиеся за ноги.
— Человек за бортом! — донеслось сквозь шум ветра.
Гилен медленно повернул голову. Метрах в трёхстах покачивалось примитивное деревянное судно.
«Гуманоиды. Их язык знаком — значит, это один из миров Системы», — промелькнуло в сознании.
Существа на палубе суетились, размахивали конечностями и непрерывно перекликались. Гилен с трудом фокусировал зрение — глаза слезились от солёной воды, а сознание, цепенея от холода, настойчиво стремилось отключиться.
Последнее было неприемлемо.
Стиснув зубы, он начал неуклюже двигать онемевшими конечностями, понемногу приближаясь к судну. Теперь можно было разглядеть детали: гуманоиды (совершенно безволосые, за исключением клочков растительности на головах у некоторых) представляли собой пёстрое зрелище. Их голоса звучали грубо, как и сам язык — примитивный набор гортанных звуков.
Приближаясь, Гилен отметил разнообразие лиц:— Одно выражало туповатое усердие (как будто его владелец всю жизнь таскал тяжести и гордился этим);— другое — хроническое недовольство (видимо, профессиональное);— третье украшала хищная ухмылка (явный признак мелкого стяжательства).
Лишь у одного — высокого существа в потрёпанном головном уборе — взгляд выдавал признаки функционирующего интеллекта. Он молча наблюдал, сложив верхние конечности на груди, в то время как остальные продолжали беспорядочно двигаться и издавать шум.
Гилен поднялся на палубу, озадаченный внешним видом местных жителей.
Первый — высокий, с одним глазом и пучком водорослей на подбородке, свисающим, как неудачный символ власти.Второй — приземистый, с поясом, утыканным инструментами, которые сложно назвать просто орудиями пыток — скорее, «набором для творчества» садиста.Третий — очкарик, лихорадочно чертящий в блокноте. Его пальцы дрожали, когда он переворачивал страницу, но это была не нервозность. Слишком точные движения, слишком расчётливые паузы между записями.
Гилен поймал себя на мысли: человек пишет левой рукой, но чернильное пятно на мизинце — справа.
«Переучившийся правша? Или просто привык скрывать почерк?»
Блокнот захлопнулся прежде, чем Гилен разглядел детали, но он успел заметить:— среди формул мелькнул знакомый символ — перевёрнутый корень из минус единицы;— на полях — аккуратные крестики, как отметки.
Двое других — похожие, как две ошибки в одном коде — синхронно наклонили головы, рассматривая его.
Гилен впервые ощутил физическую слабость, но ум оставался острым.«Этот "очкарик" — не тот, за кого себя выдаёт. Вопрос — знают ли остальные?»
Капитан (если это был капитан) щурился единственным глазом:— Эй, ты! Если демон — предупреди заранее. У меня пенсия через месяц.
Из толпы возникла рука, державшая кружку с дымящимся напитком. Пар поднимался вверх, источая незнакомый аромат, наполнявший ноздри чем-то давно забытым. Другой рукой ему вручили грубое одеяло, словно подарок никому ненужного шарфа — странное, бесполезное на первый взгляд, но неожиданно приятное.
Впервые ощутив тепло ткани, Гилен с удивлением осознал: замерзать, оказывается, тоже можно с каким-то странным удовольствием.
Он едва успел сделать глоток, как что-то щелкнуло у него в подсознании — словно старый механизм, вдруг вспомнивший свою работу. Медленно перевёл взгляд с кружки на толпу.
Там, за спинами безучастных помощников, мелькнуло неестественное движение: пальцы, скользящие к скрытому карману.«Интересно, они кормят меня супом или готовят к разделке?»
— Ну чего встал, как истукан? — крикнул кто-то из толпы.— Эй, ты! — подхватил другой матрос. — Или пей, или отдай!— Может, он мокрый демон? — прошептал третий.
Алхимик — высокий блондин в круглых очках — внешне казался безобидным учёным. Его зрачки сузились, заметив глаза незнакомца. Язык скользнул по пересохшим губам.
Северное море зимой не прощало ошибок, а тут —Голый человек в ледяной воде.Без лодки.Без следов обморожения.Слишком чистая кожа для утопленника.
«Демон? Но демоны здесь не выживают… Монстр? Или…»
— Интересный цвет глаз, — произнёс алхимик сладковатым тоном. — Вы явно не из местных. Где вы их приобрели?
Тишина. Даже близнецы перестали шептаться.
Гилен медленно поставил кружку на палубу. Он видел, как взгляд алхимика скользнул к его запястьям — искал пульс, которого не должно было быть.
— На юге, — соврал Гилен, чувствуя, как тот задержался на его запястье.— Какой юг? — Алхимик приподнял бровь. — Наш последний южный остров пал под Чёрной Хворью полгода назад.
Его взгляд снова упал на запястья. Снова искал то, чего не находил.
Капитан грохнул кулаком по бочке:— Хватит! Демон или нет — пусть хоть суп допьёт!
Алхимик не ответил. Его пальцы сжали спрятанную в рукаве серебряную иглу — инструмент, реагирующий на нездешнюю кровь. Но…
Боцман, тихо, но чётко:— Уважаемый Сайлос де Сильва, ваша игла... капает.
Серебряный кончик действительно дрожал, роняя капли на палубу. Они не растекались, а сворачивались в шарики, как ртуть.
— В каюту, — рявкнул капитан. — А ты, — ткнул пальцем в алхимика, — если твои штуки прожгут палубу — будешь латать. Без магии.
«А если он не демон? Если он… что-то новое?»
‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗
Гилен неподвижно сидел на краю кровати, задумчиво изучая своё отражение в потёртом зеркале корабельной каюты. Его взгляд задержался на глазах — ярко-рубиновых, словно два расплавленных кристалла, мерцающих в полумраке. «Root-права…потерянные» — мелькнуло в голове. У Вечных, подобных ему, такой оттенок радужки выдавал высший уровень доступа.
Мысли текли плавно, как волны за иллюминатором. Он анализировал своё нынешнее состояние — непривычно хрупкое, уязвимое. Холод пробирал до костей, а в животе скреблось что-то острое и назойливое. Голод? Странное чувство. В прежней жизни он бы заподозрил яд, но сейчас тело требовало не противоядия, а… пищи. Как нелепо. Самым же странным был взгляд окружающих. Не страх, не почтение — настороженность, будто он зверь в клетке. Надо скрыть глаза. Магия? Нет, здесь она привлекает лишнее внимание. Очки подойдут лучше — люди носят их без лишних вопросов. Губы дрогнули в улыбке при виде собственного отражения. Такое хрупкое тело. Такие смешные слабости. Раньше он
