инстанций, а для этого надо каждой заплатить… И за сами работы придется отдать немало… Мне проще сходить до реки и набрать несколько ведер. Проще и полезнее, — подмигнул шаман.
— Наверное, я не любитель аскетичного образа жизни, — рассмеялась я, пытаясь полить себе на руки из чайника. Но не тут-то было. Посудина оказалась пуста. Адисон все истратил.
— Аскезы полезны, — внезапно произнес Квентин.
— Смотря какие, — покачал головой шаман, наливая в чайник воду из ведра. — В каждом дне современного человека и так достаточно аскез: встать по будильнику, а не когда хочешь; пойти на работу, не зависимо хочешь ты этого или нет, встретиться и пообщаться по долгу службы с людьми, которые тебе не нравятся… Кто-то на диете сидит и ограничивает себя, кто-то заставляет себя спортом заниматься… Аскеза предназначена, чтобы создать неудобства для монахов и отшельников, живущих вне стрессов и забот мирян, чтобы они могли тренировать свою волю в их преодолении. У людей, живущих в миру, и так достаточно психологических неудобств, к чему создавать дополнительные физические?
— Но погодите, — начал Грэгори, — некоторые люди ходят в походы, совершают марш броски на десятки километров, спят в палатках, умываются в ручьях…
— Нет, — покачал головой индеец. — Они это делают, чтобы почувствовать единение с природой. Отвлечься от своей обычной офисной жизни. Они получают удовольствие от этого. Я же говорю о повальном увлечении выходом из зоны комфорта. Я хоть и живу жизнью отшельника, но временами бываю в городе и пользуюсь интернетом, радио и телевидением. И из каждой социальной сети, из каждого канала постоянно идут призывы выйти из зоны комфорта и обещания обрести там успех и счастье. Так вот что я скажу: за зоной комфорта нет ничего, кроме зоны дискомфорта… И потом, чтобы в зоне дискомфорта оказаться, сначала нужно в зону комфорта попасть, — подмигнул старик.
Я несогласно покачала головой.
— Нет… Когда мы преодолеваем себя, делаем что-то чего не умеем или боимся, мы развиваемся, учимся, становимся сильнее, поднимаемся над своими страхами и сомнениями. А потом пройдя все это, оглядываемся назад и понимаем, что все наши страхи и сомнения были пусты. И это даёт силы двигаться дальше, вдохновляет нас на новые свершения. А сидеть и чахнуть в болоте… Растрачивая свои таланты из-за лени и опасений? Разве для этого дана жизнь?
Шаман хитро улыбнулся и, вручив мне чайник, ушел в дом.
— Я… — начала непонимающе я и посмотрела на Адисона и Грэгори. Археолог ответил мне таким же недоуменным взглядом, а в глазах полукровки играли ехидные огоньки.
— И что ты смеёшься? — я уперла руки в бедра.
Адисон рассмеялся, махнул рукой и тоже ушел в дом. И Квентин молчал, игнорируя мой мысленный вопрос.
— Ну и ладно, — усталость этого долгого дня давала о себе знать, я зевнула, потерла начавшие слипаться глаза и отправилась в свою комнату. Сон одолел меня сразу, как только голова коснулась подушки.
Глава 8
Проснулась я поздним утром, когда стрелки часов уже подбирались к одиннадцати. Выйдя из комнаты на задний двор, чтобы умыться, я увидела Адисона, сидящего с закрытыми глазами по-турецки на коврике, расстеленном на земле.
Мои утренние процедуры уже почти были закончены, когда полукровка открыл глаза, потянулся и встал.
— Доброе утро, — произнес он.
— Доброе, — я кивнула и повесила полотенце на плечо. — Не знала, что ты медитируешь.
— Строго говоря, это не совсем медитация. Это практика благодарности. Очень рекомендую.
— Ты опять? — закатила глаза я. — Мы же это уже обсуждали.
— Обсуждали. Для тебя что-то изменилось с того разговора? — полукровка скрестил руки на груди и посмотрел на меня, чуть наклонив голову на бок.
— Э… Ну… — замялась я, не совсем понимая, куда он клонит.
— Вот! Пойми же, наконец, что благодарный ум — это счастливый ум!
— И за что же мне благодарить сейчас, в моей ситуации? — теперь уже я скрестила руки, чувствуя нарастающее раздражение.
— Да за миллион вещей! — Адисон всплеснул руками. — Начни с того, что ты вообще проснулась. Знаешь, сколько людей на планете Земля не проснулись сегодня по тем или иным причинам? Тысячи! Ты жива, ты здорова, не родилась калекой, у тебя есть руки и ноги, глаза, чтобы видеть красоту этого мира, уши, чтобы слышать все звуки. Тебе было где переночевать сегодня, ты спала на удобной постели. Тебя ждёт еда на столе. Ты живёшь в прекрасное время комфорта, технологий, когда нет рабства и мировых войн, и человек может быть тем, кем он хочет, заниматься саморазвитием и самореализацией. А теперь представь себе, что ты могла родиться пару веков назад, и твоей матерью была бы африканка, насильно привезённая в США, или ты бы родилась в средневековье в крестьянской семье, или в 20-е годы прошлого века. Что бы было с твоей жизнью? Ты была бы рабыней, или крестьянкой, батрачившей с зари до зари и беременившей каждые год-два, или праздновала бы свое двадцатилетие в окопах Второй Мировой. И даже в наши дни есть места, где жить очень непросто. Люди там скорее выживают, чем живут… Ни свободы выбора, ни свободы перемещение, никакой карьеры пожарного… Так что, тебе определенно есть за что сказать вселенной спасибо! Да хотя бы за сам факт твоего рождения. Знаешь, какая была вероятность твоего появления на свет? Один к пяти миллионам! У сперматозоида, несущего именно твою будущую ДНК было пять миллионов конкурентов! Пойди что-нибудь по другому, и родилась бы не ты, а кто-то другой. Так что, да, ты счастливица, — Адисон перевел дыхание, взял чайник, стоявший на постаменте, поднес носик к губам и жадно отпил. — Да, в твоей жизни сейчас есть трудности. Но прикол в том, что в жизни они всегда будут. Очень редко бывает так, что все идёт идеально, без шероховатостей. И если каждый раз ты будешь думать о том, чего у тебя нет или отталкивать то, чего ты не хочешь, забывая о том, что ты уже имеешь, принимая как должное то, что тебе даровано, то ты просто проживёшь всю свою жизнь в неудовлетворённости. Потому что даже получив то, что тебе хотелось мгновение назад, или избавившись от того, что мешало и пугало, ты снова захочешь что-то ещё получить, а что-то оттолкнуть. Это будет бесконечная гонка. Погоня за
