обратил внимание на исчезновение своего слуги, но помалкивал об этом. Видимо, Джованни спрятался в комнате убитого Лоренцо. Что ж, это было вполне разумное решение. Уж если нас схватили стражники на месте преступления, то пусть хоть он останется на свободе.
Между тем капитан вошел в комнату, а потом туда втолкнули и меня с Бертраном. В помещении ничего не изменилось. Синьор да Кальвазаро по-прежнему лежал мертвым у кровати в небольшой лужице крови. Стражники обыскали комнату, прихожую, а также кухню, но ничего и никого не нашли. Джованни бесследно исчез. Мешочек с деньгами тоже испарился в воздухе.
– И кто же из вас его убил? – спросил нас человек в черном кафтане.
– Мы его не убивали, синьор, – вежливо, но веско ответил ему Бертран. – Мы пришли за пять минут до вас. Синьор Кальвазаро уже был мертвым. Это ужасное преступление, ужасное.
Его слова не убедили стражников. Их начальник приблизился к маркизу на расстояние вытянутой руки. Это было похоже на то, как боевой петух подходит к своему менее опытному противнику, предвкушая легкую победу над ним.
– Значит, негодяй, ты решил отпираться? Не сознаешься? Почему-то мне кажется, что это именно ты и воткнул в этого несчастного кинжал. За что ты его убил? Лучше признайся, а то будет хуже.
– Прошу вас уважительно обращаться ко мне и к… – начал было говорить Бертран, но капитан вдруг сильно ударил его кулаком в живот, и мой приятель согнулся пополам.
Это было так неожиданно, что я на секунду замер. Оружия у нас не было, стражники отобрали даже кинжалы. Поэтому я просто подскочил к капитану, одной рукой схватил его за плечо, повернул его лицом к себе, а кулаком второй руки тут же ударил в область сердца. Однажды прожженный неаполитанец рассказал мне, что удар в левую сторону груди может привести легко к потере сознания и даже к смерти, и посоветовал прибегать к нему только в крайних случаях, когда моей собственной жизни угрожает опасность. Сейчас я нанес этот удар совершенно не раздумывая. Начальник стражников тут же рухнул на пол, из его груди вырвался какой-то приглушенный стон.
– Черт побери, – проговорил кто-то из стражников.
Я оглянулся и увидел направленные в мою грудь клинки. Тут кто-то ударил меня по затылку. Я тоже повалился на пол. Сознание покинуло меня.
Когда я пришел в сознание, то увидел, что лежу на полу со связанными веревкой руками. Рядом лежал Бертран, тоже со связанными руками. Стражники обыскивали комнату, собирая какие-то бумаги и документы. На стуле за столом сидел их капитан. Его лицо было чрезвычайно бледным. Такие лица я видел раньше только у покойников. Он указал рукой на нас:
– Забирайте их.
Стражники тут же принялись выполнять распоряжение своего начальника. Они без всяких церемоний подняли нас и выволокли из комнаты. Мы не сопротивлялись. Какой в этом был смысл? Пришлось покориться судьбе. Нас бесцеремонно бросили в лодку, которая немедленно отплыла.
* * *
Минут через двадцать лодка пристала наконец-то к твердой земле. Меня и Бертрана вытолкали из нее, и препроводили в двухэтажное здание. По фигурам стражников, стоявших у входа в дом, было понятно, что нас привезли в службу, выполняющую правоохранительные функции. Это меня немного обрадовало, так как я уже начинал бояться, что нас с маркизом без всякого суда и следствия просто утопят в канале.
Меня и Бертрана заперли в одной камере. Видимо, остальные помещения в этом заведении уже занимали другие преступники. Разве можно оставлять наедине лиц, подозреваемых в убийстве? В Неаполе, например, их, по крайней мере, поместили бы в разные тюремные камеры.
– Куда подевался Джованни? – задал я Бертрану давно уже мучавший меня вопрос. Таинственное исчезновение слуги моего товарища меня очень беспокоило. Похоже, он нас просто бросил в трудную минуту, хотя уж от него, храбро сражавшегося с нами плечом к плечу на Аппиевой дороге, такого ожидать совсем не следовало.
Маркиз безнадежно пожал плечами, об исчезновении своего слуги он тоже ничего не знал. Я не мог даже представить, куда же подевался Джованни. Стражники обыскали все комнаты на третьем этаже, но нигде посторонних не нашли – обнаружили только двоих спящих жильцов.
Не успел я собраться с мыслями, как дверь нашей камеры открылась, и вошли двое стражников. Им понадобился я. Меня отвели в комнату, располагавшуюся, судя по всему, на первом этаже. Это была небольшая комната с одним маленьким окошечком, возле которого стоял стол. За столом по-хозяйски расположился незнакомый мне человек. Это не был капитан стражников, который, наверное, еще не восстановился от полученного удара в сердце. Дверь за мной закрылась так плотно, что перестал слышаться монотонный гул голосов людей, находившихся в этом здании.
– Присаживайтесь, синьор Саретти, – указал мне хозяин кабинета на стул, стоявший перед его столом. Под фамилией Саретти я приехал в Венецию. Мой друг назвался Бертраном Рондиани.
Я так и сделал. Мне стало интересно, что же скажет этот синьор. Он, между тем, был абсолютно невозмутим. Я догадывался, что он за время своей службы видел перед собой, наверное, сотни преступников. Поэтому его равнодушие к моей персоне было вполне понятным и естественным.
– Меня зовут Давиде Берталаччи. Я расследую убийство члена Сената синьора Лоренцо да Кальвазаро. В рапорте, предоставленном мне капитаном стражников, – сидевший за столом мужчина помахал листками бумаги, – говорится, что именно вы и ваш товарищ совершили это преступление. Вас схватили возле еще не остывшего трупа. Зачем вы это сделали, синьор Саретти?
Он, ожидая ответа, смотрел прямо мне в глаза. Но что еще я мог сказать, кроме того, что не виноват?
– Не говорите ерунду, синьор. Ни я, ни мой товарищ никого не убивали. Я уже объяснял начальнику стражников как и когда мы появились в квартире Лоренцо да Кальвазаро. Готов повторить.
Чиновник, наклонив над столом голову, быстро записывал мои слова. Когда я предложил объяснить причину нашего появления в том злосчастном доме, он молча кивнул головой, не отрываясь от бумаги.
Я продолжил:
– Мы с моим товарищем Бертраном Рондиани только недавно прибыли в ваш город из Неаполя. Мы заехали сюда по пути в Удино. Решили полюбоваться вашим прекрасным городом. Вчера днем мы гуляли по площади Сан Марко, которая, кстати, очень нам понравилась, случайно там познакомились с синьором Лоренцо. Потом отметили все вместе наше знакомство в таверне «Константинополь» на кампо Сан-Барнаба. Там мы пробыли почти до самого ее закрытия, а потом провели синьора Лоренцо к нему домой, так как он, если честно, довольно сильно увлекся вином. После этого мы с Бертраном
