фразу: «Твое сердце в горах». А я всегда ему отвечала: «Нет, мое сердце в степях, и я не пчелка». Я отвечала ему так просто потому, что жила в степной зоне и моя родина – это широкие российские степи.
Наш Сереженька был любимчиком в семье и даже у соседей. Тетя Зина все время давала ему конфеты, тетя Света угощала клубникой и малиной. Странностей в его поведении никто не замечал, хотя была одна странность в последний месяц его жизни: он пил очень много воды. Но никто не придал этому никакого значения, так как Семен ради лимонада мог прикинуться и больным, и измученным жаждой. А когда поднималась температура, Козлова утверждала, что она сопровождается поносом и часто рвотой и это связано с тем, что у нашего мальчика лезли зубы. Увы, но симптомы оказались совсем другого заболевания, куда страшнее, и об этом мы узнали только после вскрытия.
Дни летели как-то незаметно. У меня были свои личные проблемы: я возилась с первым сборником стихов, и в этом мне помогала мама. С моей будущей профессией поэтессы мы так увлеклись этими проблемами, что совершенно забыли отвезти Сережку на плановый осмотр и прививку. Со всем этим круговоротом – Аленина учеба, моя работа, папина работа, мамины дела по дому и многое другое – вконец нас закружило, отчего я потерялась во времени.
К сожалению, одна в издательство ехать я не могла, так как каждая поездка могла стать последней. У меня было подозрение на опухоль головного мозга и еще больное сердце. Родители тратили большие деньги мне на дорогостоящие лекарства. Из-за этого недуга мне пришлось распрощаться с колледжем. Малейшая нагрузка могла превратить мою жизнь в ад. Из-за головных болей и кровотечения из носа мои мама и папа не находили себе места. Они думали, что я умру. К сожалению, я очень часто об этом думала, а папа стал выпивать от горя или безысходности. С одной стороны, проблема на работе: учетчитца срезала круги, тут и я еще со своими приступами. Но одно всегда оставалось неизменным – это моя тяга к искусству. Еще со школьной скамьи, с третьего класса, я начала писать стихи, и у меня это получалось хорошо. Так с каждым годом я развивала себя, преуспевала с каждым шагом. Хотя в школе по русскому языку имела два. Пушкин тоже очень плохо учился, как и я, благодаря своему таланту он стал титаном царской России.
В 2013 году я поставила на белую лошадь своего таланта и на черную – своей учебы. Увы, но черная лошадь провалилась, поэтому моим единственным светом в оконце осталась литература, мой труд и талант. Мама знала об этом, поэтому папа везде отправлял ее со мной, из нашей семьи никто не знал, что беда нагрянет откуда не ждали.
Все так были заняты мной и Катей, что мама забыла, что Сереже нужно было в больницу, а когда вспомнила, на календаре было двадцать второе сентября. На улице уже заметно похолодало, шли дожди. Мама всегда боялась водить нас по холоду в больницу. Эта привычка ей досталась от меня. Когда я была маленькая, часто болела, если хоть чуть замерзала.
Вот поэтому она побоялась вести Сереженьку в больницу. Эти дни наш папа работал в день. Дома дети были с одной знакомой. К сожалению, чужая женщина не может следить за этими сорванцами, от этого в доме появлялся страшный беспорядок. Хотя для них устраивать базар дома – привычное дело. Стоило мне только убрать в доме, как дети вновь наводили свой порядок. Помимо этого, мы замучивались делать ремонт в доме. Если поклеили обои, Семен в компании сестер разрисовывали их или, того хуже, отрывали. Ежегодно папа выбрасывал на ремонт около двухсот тысяч рублей, но полноценный ремонт не держится в нашем доме даже два года.
А причина в том, что моего брата Семена в 2011 году поместили в психиатрическую больницу из-за его умственной отсталости. У него почему-то открылась тяга все ломать и рвать. Желание внести новшество, которое нередко имело плачевные последствия. Либо из-за выкрученных болтов складывался диван, из-за чего в доме почти не осталось целой мебели, либо просто был пробит в дырочку новый пластик, которым оббили его комнату. А иногда ему мешали ковры и он их отрывал. Но одно в моей семье отличало нас от других. Это то, что в моей семье каждый из нас отдаст жизнь за другого. Между нами такая сильная связь, что ее невозможно ничем разрушить. Все трудности мы пытаемся преодолеть вместе и летим в пропасть тоже вместе. Если кто-то болеет в нашей семье, мы сидим сутками у его изголовья, потому что мы едины. Нашу связь не разорвать, и это сделать невозможно.
Вот и наступило двадцать третье сентября. С раннего утра у меня сильно болела голова, отчего я пролежала почти все утро. Ноги были словно ватные, а голова временами кружилась. Такого состояния я сильно боялась, поэтому старалась не делать резких движений, чаще всего лежала или пыталась поспать. Сереня сидел у Семена на руках, и брат держал брата, напевая ему свою непонятную песенку, но приятную на слух, что-то спокойное и мелодичное.
Но сейчас я очень жалею, что в тот день не плюнула на головную боль и не покачала его. Мои глаза каждый раз теперь заливаются слезами, а душа моя наполняется тьмой. В одиннадцать часов из центра Береславки пришла наша мама и занесла в дом большую фиолетово-белую машинку. Когда я увидела эту машинку, то спросила:
– Что это?
После чего я заворчала, словно престарелая бабка, из-за того, что она купила ее, не посоветовавшись с нами, о чем теперь очень жалею. Помню, мама сказала:
– Это Сереже на день рождения.
Я помню, когда Сережа увидел эту машинку, он так сильно обрадовался, как никогда раньше. В тот день он не слазил с нее и даже научился сигналить. Его улыбка озаряла все вокруг, а дети спорили, кто следующий будет его катать. Так, помню, наш ангелочек научился нажимать сигнал.
В тот день мама устроила нам праздник. Она купила Сережины любимые конфеты, и я, как обычно, убрала пакетик в кухню, в шкаф для нашего самого младшего шпиона. Наш Сережа любил шпионить по кухне, где лежат конфеты, и все время залазил ко мне в шкаф, доставал конфетку и с радостью кушал ее.
Вечером папа приехал с работы, увидев эту машину, тоже заворчал. Не зря в народе говорят, что заранее на день рождения
