к ним, как они, поняв кто я, от меня просто избавятся. А я везу в Куско ценные сведения, которыми не имею права рисковать... И задерживаться тоже не имею права. Вот и сам не знаю, что теперь делать...
-- Вот что, лучше поезжай в Куско. Может, хоть ты уговоришь их выслать англичан из Кито. У меня же сейчас положение хуже некуда. Когда всё случилось, я написал в Куско всё подробно и умолял, чтобы англичан из моего города забрали. Ведь судить и казнить я их не могу, а если просто отпущу, то их мои горожане растерзают, и я опять же виноват буду. Но от Первого Инки я получил отказ.
-- И что он советовал?
-- Ничего, -- наместник покачал головой, -- я вообще не понимаю, что случилось с Асеро. Ведь он всегда был так участлив и внимателен, особенно в отношении таких дел, и я был уверен, что уж если откажет мне, то хоть совет даст, как поступить. Ответ поступил сегодня, и я не знаю, как мне теперь быть.
-- А не можешь мне показать документ?
-- Отчего нет? -- и Зрелый Плод вышел, и через минуту вернулся с бумагой. -- Читай!
Инти прочёл: "Приказываю тебе отпустить англичан и впредь не подвергать аресту без нашего разрешения. Пусть свободно гуляют по Кито". Наместник добавил:
-- Может, конечно, он рассчитывает на самосуд, но... Ведь это означает неизбежные жертвы среди горожан. Да я после такого поста лишусь! Не потерпят меня тут после такого безобразия. И будут правы -- я должен сделать всё, чтобы в городе не лилась кровь.
-- Нет, ставку на самосуд он делать не будет, я его хорошо знаю... А ведь почерк-то не Асеро! -- заметил вдруг Инти.
-- Мог секретарю надиктовать.
-- Вряд ли. Такие короткие письма он пишет сам. Да и секретарь у него Луна, а её почерк я точно ни с чьим не перепутаю. Но больше всего меня смущает это двусмыленное "нашего". Имеется в виду кто? Носящие льяуту? Но ведь их невозможно столь быстро собирать! Да и указал бы он на столь важный момент, кто именно в виду имеется, он терпеть не может в документах двусмысленности.
-- Может, он только себя лично имел в виду? -- спросил наместник. -- И перенял европейскую манеру говорить о себе во множественном числе? Ты с ним давно не виделся?
-- Давно. Но не думаю, что это возможно. Непохоже это на него, он всегда такие вещи высмеивал. Как это, говорить об одном себе "мы"!
-- Люди меняются. Я вот видел, как дурные манеры от англичан такие люди перенимали, от кого я не ожидал даже!
-- Нет, я практически уверен, что это не Асеро.
-- А кто это, ты не можешь определить по почерку?
-- Похоже на Почерк Жёлтого Листа, но и на Золотого Слитка похоже... Нет, я лично я не могу сказать с уверенностью, нужен эксперт по почеркам, а она в Куско...
-- Инти, тебе везде уже заговоры мерещатся! Нельзя же так, ты невинных чёрт знает в чём заподозришь.
В этот момент в дверь постучали. Гонец передал наместнику письмо. Тот вскрыл его и пробежался взглядом. Потом сказал облегчённо:
-- Ну, вот наконец-то всё и выяснится. Асеро едет сюда. Послезавтра планирует быть здесь. Оказывается, он совершал инспекцию по области каньяри.
-- Послезавтра? Дай гляну на письмо.
Проглядев, Инти сказал:
-- Да, это его почерк! На сей раз без обмана.
Потом он ещё раз сверил бумаги и сказал:
-- А вот первую писал точно не он, ведь каньяри он инспектировал не день и не два, значит, не мог успеть отправить то письмо из Куско в соответствующую дату.
Потом изменившимся голосом произнёс:
-- Значит, подделка... Решиться подделать такую важную бумагу они могли только если... если они решили его убить! Асеро, брат, да хранят тебя боги! Это счастье, что ты решил завернуть сюда!
В эту минуту в дверь постучали, и вошёл другой гонец.
Письмо, которое он принёс, было следующего содержания. "К сожалению, непредвиденное обстоятельство вынуждает меня возвратиться в Куско. Надеюсь, что смогу посетить Кито после праздника Солнца, хотя и не рискую загадывать на будущее".
Прочтя это, Инти застонал и схватился за сердце. "Боги, боги" -- в отчаянии повторял он... Потом всё-таки взял себя в руки и сказал:
-- Слушай, я должен немедленно ехать в Куско, может, успею его перехватить по дороге.
-- Не думаю, что дело так срочно. Знаешь, я переписываюсь со своей тёткой Миногой. Недавно она написала мне, что ждёт от Жёлтого Листа заподлянки, но никак не раньше отчётного собрания носящих льяуту, а значит, не раньше Райма Инти. Я тогда не предавал этому значения, но... теперь не знаю. Давай я покажу тебе её письмо:
Наместник вышел, а потом принёс лист:
"Здравствуй, племянник! Гложут меня смутные опасения, что вскоре ждут нас большие потрясения, которые могут закончиться или сменой Первого Инки, или ещё чем-то похуже. Ты не думай, Асеро жив и здоров, но в то же время простить жестокое оскорбление, которое нанесли ему англичане, он вряд ли способен. А значит, всеми правдами и неправдами он лишит льяуту тех, кто его стерпеть позорно оскорбление принудил. Многие же носящие льяуту желали бы продолжения и расширения торговли с Англией. В силу этого на традиционном собрании Носящих Льяуту, которое должно состояться в конце года, вопрос встанет так: "Асеро или англичане". И не важно, поставит ли его сам оскорблённый ими Асеро или кто-либо другой... Но я знаю, что у Жёлтого Листа такой кандидат крови Солнца на примете есть".
Зрелый Плод добавил задумчиво:
-- Конечно, Минога уже стара, да и частично из ума выжила. Да и много ли она может знать, сидя в своей обители....
-- Ну, она не простая дева Солнца, все помнят, чья она вдова. Одно время она была очень резко настроена против избрания Асеро. Хотя, конечно, с тех пор много воды утекло, да и поддерживать какого-то никому не известного молодого человека она точно против Асеро не будет. Ибо здравый ум ещё до конца не потеряла. А ты и в самом деле думаешь, что какой-то соперник у Асеро есть?
Наместник отхлебнул чаю:
-- Об этом говорит Властислава, дочь Жёлтого Листа. Она переехала в обитель в Кито. У неё был какой-то роман с одним юношей, они хотели пожениться, но отец был резко настроен против жениха, единственная
