Глава первая
Шуре Горохову понадобилось чуть больше получаса, чтобы обзвонить все ювели́рки и выяснить, что в магазине «Сезам» на Советской действительно работает некий Богачев. Кроме того, Шура сообщил, что данный гражданин уже больше двух недель отсутствует на работе.
– Начальница нашего ювелира сказала, что он заболел, – пояснил Шура.
– Что из этого следует? – тут же принялся рассуждать Зверев.
– А то, что больничный у нашего прощелыги, скорее всего, липовый, – не задумываясь, сказал Шура.
– Или что его тоже нет в живых! – угрюмо заявил Кравцов.
Зверев по привычке повернулся и посмотрел на стол, за которым обычно восседал Костин, чтобы выслушать и его мнение, но Веня почему-то до сих пор не явился на работу.
– Не исключено. Но давайте раньше времени не будем никого хоронить! Шурка, дуй в этот самый «Сезам» и выясни мне адрес нашего больного.
– Сделаем, товарищ майор! – Горохов вскочил. – А что потом?
– Вернешься и будешь в резерве! Если этот таинственный торгаш жив, я желаю сам с ним пообщаться.
Водрузив на голову свою клетчатую кепку, Горохов выскочил из кабинета.
Пару часов Зверев потратил на изучение последних сводок, звонил в райотделы и отправлял запросы, но ничего интересного так и не нашел. Случаи бытовых драк и мелкие кражи встречались довольно часто, однако подтверждение того, что две недели назад трое подростков напали и ограбили прибывшего из Москвы мужчину, в сводках отсутствовало. Конечно, это вовсе не значило, что данного нападения не было. Ведь пострадавший мог о нападении и не заявить. Или же не придал ему значения, так как самостоятельно сумел разобраться с нападавшими. Слегка устав от бумаг, Зверев вышел из кабинета и, покинув здание управления, направился к ближайшему газетному киоску. В нем он купил газету «Псковский вестник», бегло прочитал заголовки, вернулся в управление и снова уселся штудировать документы. Когда спустя еще полчаса Зверев совсем уже готов был взвыть от рутины, в кабинет вбежал вспотевший опер Шура Горохов и с порога отчеканил:
– Льва Толстого, девятнадцать, квартира двенадцать! Побывал в «Сезаме», навел там шороху и познакомился с довольно милой кадровичкой, которая не смогла устоять перед моим обаянием и тут же дала нужный мне адресок. Также сообщила, что этот самый Богачев постоянно пропадает и не выходит на работу, но при этом находится на хорошем счету у начальства.
– Оно и понятно, – вновь встрял в беседу Кравцов. – Приворовывает, приторговывает и делится с кем положено. Вот потому и катается как сыр в масле. На работе опять же не сидит, точь-в-точь как некоторые.
– Ты это сейчас о ком? – в голосе Зверева прозвучали стальные нотки.
– О Вениамине твоем. Время обеда уже, а его на работе как не было, так и нет.
– На то он и опер, чтобы не штаны за столом протирать, а на земле работать! Волка, так же как и опера, как говорится, ноги кормят.
– Ну да, ну да, – пробубнил Кравцов и снова уткнулся в бумаги.
Зверев хотел было вспылить, но махнул рукой и сказал:
– Хотя, наверное, ты прав, совсем Венька обнаглел. Раньше хотя бы звонил. Ладно, поеду-ка я до нашего ювелира…
– А можно я с вами? – оживился Шура.
– Перебьешься! Помогай вон Кравцову и будь на телефоне. Ты узнал, кстати, как нашего прощелыгу звать-величать?
– Арсений Львович!
– Ну что ж, навестим нашего Сеню, если его и впрямь кто-нибудь не ухлопал.
Схватив пиджак и прихватив лежавшую на столе пачку «Герцеговина Флор» и купленный накануне «Псковский вестник», Зверев отсалютовал Кравцову и вышел из кабинета.
Спустя полчаса дежурный автомобиль псковского Управления милиции остановился у дома номер двенадцать по улице Толстого. Зверев вышел из машины, поднялся на верхний этаж пятиэтажки и позвонил. Когда за дверью девятнадцатой квартиры послышался шорох, Зверев вздохнул с облегчением.
– Кто там? – послышался тоненький мужской голосок.
– Это квартира гражданина Богачева? Открывайте, милиция! – гулко пробасил Зверев.
