не принимать во внимание версию, что Иванов мог сам поджечь дом, желая покончить жизнь самоубийством. Например, если винил себя в нечаянной смерти людей.
– Как много версий, – поразился участковый. – И как же узнать, что случилось на самом деле?
– Возможно, мы и не узнаем никогда. Но мы должны постараться! Но я по крайней мере успокоился насчёт источника смерти. Теперь уже ясно, что, скорее всего, это не массовая продукция, распространяемая через магазины или рынки. Наверно… И не заразная болезнь… Наверно.
– Так всё сложно, – промычал Дмитрий. – Я совсем не представляю, что нужно делать дальше, чтобы всё узнать.
– Не ной, я тоже устал уже сегодня, но такова наша работа, что мы сами себе не принадлежим.
Он явно не был со мной согласен, но промолчал, за что я ему был благодарен.
– Пошли, последнее место на сегодня осталось, – я махнул рукой и пошёл к машине.
По пути я любовался растениями, некоторые из них отличались экзотическими оттенками и формами листвы. Взять хотя бы эти подстриженные шарами кусты с мелкими бледно-жёлтыми листиками. Или пышные кусты с крупными резными красными листьями, которые попали сюда словно из сумасшедших инопланетных джунглей.
Сев в машину, я набрал номер телефона, который мне прислал любезный Валерий Петрович.
– Добрый вечер. Я от Валер… Да… да, это именно я. Хорошо, что вас уже предупредили. Мне нужно с вами поговорить. Куда я сейчас могу подъехать?.. Да, я найду… До встречи.
Андрей и Дмитрий смотрели на меня выжидающе. И с надеждой.
– На Театральную пятнадцать, – велел я, и оба дружно и разочарованно вздохнули.
Павла нельзя было игнорировать бесконечно долго, потому что он мог и голову оторвать, приехав для этого лично. Поэтому я набил ему обнадёживающее и бодрое сообщение: «Дело раскрывается с худшей стороны, подозрения оправдались, восемь человек предположительно отравлены, ещё один под вопросом. Необходима срочная эксгумация, есть основания сомневаться в заключениях о смерти. Это даст полную картину и укажет на виноватого. Вечером позвоню и расскажу подробно».
Есть хотелось ужасно, и я разрывался между дилеммой – поесть здесь и потом ехать в гостиницу, или уже дотерпеть до гостиницы и там как следует отужинать. Ребята тоже голодные, весь день их по городу мотыляю. Морально я обязан им, так что, наверно, придётся выбрать первый вариант.
Следователь сидел на лавке возле подъезда и выглядел не лучшим образом. Был он слегка нетрезв и не скрывал недовольства из-за того, что его оторвали от поглощения горячительных напитков. Мы пожали руки, и я сел рядом. От Дмитрия я отмахнулся и велел ему стоять неподалёку и молчать в тряпочку, а также учиться работать. Учиться он уже не хотел, но послушно застыл в двух шагах, усевшись на тёплый бордюрный камень.
– Матвей, мне сказали, что вы ведёте дело о смерти участкового Романа Ермакова, – я решил придерживаться сухого официального тона, чтобы собеседник не забывал, что мы встретились не для того, чтобы анекдоты травить.
– Да, оно мне досталось, – вздохнул он печально.
– Глухарь? Или висяк, – уточнил я. – Или как это у вас там называется.
– Не нашли никого и не найдём. Никаких зацепок и улик. А вам это зачем? Разве Росотслежнадзор теперь занимается уголовкой?
– Ну, смотрите, логика такая, – я перекинул ногу за ногу и откинулся на спинку лавки. – На участке этого человека шестнадцатого августа были принудительно умерщвлены восемь, а может быть, и девять человек. Симптомы смертей дали нам основания полагать, что мы имеем дело с массовым отравлением. Возникло подозрение, что это могут быть консервы или какие-то другие продукты питания, распространяемые торговыми организациями города.
– Ничего себе, – присвистнул он. – А я только что тушёнку с макаронами сожрал. Мне хана, да?
– Думаю, что вам ничего не грозит. Наверно. Так вот. Я сейчас пытаюсь выяснить, случайно ли отравились эти люди или это совершено намеренно. Если случайно, то надо найти источник. Если намеренно, то тогда все материалы я вашей службе передам, чтобы вы уже нашли виноватого.
– А то нам своих дел мало, – фыркнул Матвей возмущённо.
– От вас мне нужна такая информация – как именно убили Ермакова?
– Да бутылкой его потыкали как следует, вот и всё. Он кровищей истёк.
– А бутылку нашли?
– Нет, преступник унёс её с собой. Падла.
– И что же, никто не видел и не слышал ничего?
– Ну почему же, – он вздохнул. – Баба одна, которая его нашла в парке, утверждает, что за минуту до этого слышала, как в парке кто-то кричал. «Я тебя узнал, стой, сволочь! Как ты можешь быть здесь?! Я узнал тебя!».
– Это кричал Ермаков?
– Да кто ж его знает. Может, он. А может, она придумала. Короче, она в парк попёрлась и увидела море кровищи и лежащего Ромку. И вызвала всех.
– Занятно, – я потёр подбородок. – А он не оставил никаких записей? Может, ему тоже стали подозрительными смерти сразу нескольких людей?
– Нет, ничего такого он не оставил, – раздражённо ответил мужик, желающий вернуться за стол.
– Хорошо, и ещё я просил посмотреть дело о сгоревшем Иванове.
– Да, оно тоже моё, – ещё печальнее вздохнул он.
– Правильно ли я понимаю, что его тело было найдено в спальне на втором этаже?
– Правильно, – довольно грубо подтвердил следователь.
– Он прямо в кровати лежал?
– Нет, он лежал на полу возле двери, головой к выходу.
– То есть, видимо, он пытался покинуть комнату, но, возможно, отравился продуктами горения и потерял сознание, да? – уточнил я.
– Может, и пытался, – безразлично пожал плечами собеседник. – Но только на первый этаж он всё равно вряд ли смог бы сам спуститься.
– Почему это?
– Потому что был он инвалид и не мог ходить.
Воцарилась тишина. Сначала я с изумлением посмотрел на следователя, потом кинул взгляд на Дмитрия, который, несмотря на усталость, тоже заинтересовался новым фактом.
– А его коляска?
– Она почему-то была найдена на первом этаже, – неохотно сообщил Матвей, косясь в сторону окна на втором этаже, откуда доносились звуки разгульного веселья. – А лифт заблокировали. Двигатель разбили ломом или чем-то таким.
– То есть, можно с уверенностью сказать, что кто-то расправился с Ивановым?
– Кто-то расправился. Вот только мы больше ничего не выяснили. И не выясним.
– Почему?
– Потому что если по горячим следам не нашли, то потом бесполезно.
Он встал.
– Ещё есть вопросы?
– Если возникнут, то я вам позвоню, – я тоже встал и поманил участкового.
– Я буду ждать с нетерпением, – съязвил следователь и не прощаясь быстро ушёл.
– Какая-то мутная история, – подал голос Дмитрий.
– Если ты про участкового, то его смерть явно не имеет никакого отношения к нашей истории. А
