звук и изображение кристально чистые, забрало Ракса опущено, но обтягивающий багровый костюм и шлем скрывают остальное. Я успеваю посмотреть в его насмешливые глаза цвета красного дерева и упираюсь взглядом ему в правое плечо. – Не узнаю эмблему на твоем жеребце – он новый?
Разрушитель Небес явно старый как смертный грех. А Ракс подчеркнутым дружелюбием загоняет меня в угол, откуда нет выхода, и это угнетает. Давит. Солнечный Удар завис между воротами арены и мной.
Мои первые слова, обращенные к нему, звучат скованно.
– И давно ты за мной следишь?
Он издает рокочущий смех.
– Вообще-то только что появился здесь. Слинял, чтобы не ходить к другу на свадьбу, – понимаю, некрасиво поступил, но не от нас зависит, когда вдруг накатит желание проехаться верхом. – Он делает паузу. – Готовишься к важному дню?
Да.
– Нет.
Он прищелкивает языком.
– Очень жаль. Неплохо маневрируешь, сразу академия вспомнилась. Может, увидимся лет через десяток, – да, инструктор?
Наглец. Хотя выражается он не так изысканно, как другие благородные, но его слова сочатся тем же наглым высокомерием, будто он убежден, что все наездники должны знать, кто он такой и каких успехов достиг. Солнечный Удар держится так же, как Ракс: вальяжно, непринужденно и уверенно.
У меня невольно вырывается:
– Мы встретимся раньше, чем ты думаешь.
Снова этот смех, от которого пробирает до костей.
– Это что, вызов? Если хочешь, можем попробовать прямо здесь и сейчас.
Он указывает в сторону тренировочного ристалища с тускло светящимся генгравом и шестиугольными платформами по обе стороны от него, в тени двух гигантских, похожих на скелеты фигур автоматических манекенов, изображающих боевых жеребцов. Сражаться с ним я не в состоянии. Я вся в поту и изнемогаю от усталости. Голос Дравика где-то в дальнем углу сознания убеждает меня не обращать на Ракса Истра-Вельрейда внимания. В нашем графике он не значится.
Но моему телу все равно, оно загорелось.
– Выиграет тот, кто нанесет манекену наибольший урон, – говорю я. – Без копья.
На этот раз его смех звучит недоверчиво.
– Предлагаешь проверить, кто лучше в кулачном бою?
– А что, тебе это не по зубам?
– Нет. Беру того, что с земной стороны. А тебе дам небольшое гравитационное преимущество.
– Ка-ак любезно, – отзываюсь я.
Мы включаем двигатели и направляемся в разные стороны ристалища: он – в земную, то есть к Эстер, я – в звездную, к открытому космосу. У меня ноют все кости, но менять решение слишком поздно. Я не позволю, чтобы какой-то благородный считал, будто он лучше меня, даже если он звезда вроде Ракса. Я стучу пальцем по визу, чтобы привести в действие манекен на моей стороне для Ракса, и тогда он снова подает голос:
– Ты не против, если я спрошу, как тебя зовут?
– Против. – Я касаюсь кнопки «Принять» и легким движением отдаляюсь от платформы. – Манекен готов, действуй.
– Прямиком к делу. В наездниках мне это нравится.
– Что тебе нравится, меня нисколько не интересует.
Он смеется:
– Ого, какая откровенность.
Я вскидываю подбородок.
– Так ты готов или нет?
Солнечный Удар отвешивает мне поклон. Передача голографических данных Ракса на мое забрало прерывается на время атаки, его красные плазменные сопла взрываются ослепительным жгучим пламенем, раскаляя металл платформы. Я вызываю виз, включаю запись. Не моргаю. Смотри. Впитываю все – каждый поворот, исходную стойку. Используй его. Поглощай его. Я съем те крохи, которые он по глупости бросит мне, и стану сильнее.
А потом происходит нечто.
«ешь»
Слово негромкое, но отчетливое. Я смотрю на виз – кто-то все еще на связи со мной? Дравик? Нет – голос намного моложе, чем у него.
– Эй! – Мой голос разносится по пустой кабине.
Плазма, со звуком рвущейся ленты ударившись в металл, заставляет меня вскинуть голову: блекло-белые сопла ближайшего манекена извергают пламя, посылая его вперед в тот момент, когда Ракс бросает в атаку Солнечный Удар. Конечности манекена содрогаются, пока он несется на багрового боевого жеребца. Сосредоточься.
Грудь – самая большая деталь конструкции, в нее проще всего попасть. Я напрягаю глаза, пытаясь сфокусироваться на Солнечном Ударе, который расплывается, превращаясь в красную кляксу. Ракс удерживает его с наклоном назад, а не вперед, как учил меня Дравик. Почему? Потому что он сейчас не держит тяжелое копье или?.. Содрогающийся манекен и боевой жеребец сближаются, из-за голубого сияния генграва почти не видно, что происходит. Но я замечаю, как прямо перед столкновением Ракс отводит назад левую руку и резко выбрасывает ее вперед, рассыпая вокруг искры и осколки дешевого металла. Жуткими когтями Солнечный Удар вцепляется в голову манекена, в первую секунду манекен силится вырваться, выбрасывая слепящее пламя, но Ракс раздавливает его голову в руках, как яичную скорлупу.
Он попал в голову, двигаясь со скоростью двадцать шесть парсов в минуту, – в крошечную, немыслимо маленькую мишень, которую трудно поразить даже копьем. Безголовый манекен, отделавшись от противника, отлетает назад по дуге и ударяется грудью о платформу. Отскочив от нее, он безвольно замирает. Вращение относит Солнечный Удар в мою сторону, и, когда Ракс выходит на связь, в его голосе слышится наглое самодовольство.
– Ну что? – спрашивает он, склонив голову набок. – Как я справился, инструктор?
Звон у меня в ушах заглушает его едва прикрытое оскорбление. Ни одно видео в базе данных не показывало того, что я только что увидела. Он не просто уничтожил манекен, а сделал это точно и четко. Притормаживая, рассчитал импульс руки, выброшенной вперед в последнюю секунду, и воспользовался им, как выстрелом из твердосветного пистолета. Удар в голову на турнирах засчитывается как победа. Он выбрал целью голову не случайно. Поддерживать обратный наклон, двигаясь от платформы, наверняка было невероятно утомительно, но он даже не запыхался.
Пока я направляюсь к своей платформе и закрепляюсь на ней, у меня путаются мысли. Разве я смогу превзойти то, что увидела? Нет.
Просматривая его статистику в базе данных и читая список его достижений, я и представить не могла, как страшно будет увидеть, на что он способен, своими глазами, а не в блеклых видео по визу. Как же можно сделать лучше, чем он?
Невозможно. Как бы я ни горела желанием… я просто не способна.
Но никогда прежде это меня не останавливало.
– Полагаю, это означает твою готовность, – говорит Ракс, направляясь к своей платформе и ждущему на ней манекену. – Ладно, манекен тоже готов. Задай ему как следует, инструктор.
Услышав его покровительственный тон, я презрительно кривлю губы. Мысленно командую «вперед», и бледно-голубые сопла на спине и щиколотках Разрушителя Небес оживают и выбрасывают пламя. Я чувствую их – приятное
