Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 34
была хорошо известна опасность заражения этим грибком, но они не употребляли так много ржи, а спорынья на ячмене и пшенице была не столь ядовитой. Со времен падения Рима это знание было утрачено практически на тысячу лет. В Средние века охота на «виновниц» пораженных злаков часто совпадала с ухудшением климатических условий, что было благоприятно для размножения спорыньи.
Мы не знаем, в каких целях Баба Яга учила главную героиню использовать спорынью, в сказке об этом нет ни слова. Спорынья обладала абортивными свойствами, что, без сомнения, было известно уже в архаические времена. В Древнем Риме знали это средство и широко применяли до принятия в 200 году н. э. специального закона, по которому женщина и врач могли понести наказание за аборт, сделанный без ведома супруга этой женщины. В народной медицине чернушка также применялась и при длительных родах, чтобы ускорить маточные сокращения и, соответственно, появление младенца на свет.
На следующий день Баба Яга наказала Василисе отделить зерна мака от подмешанной в него земли. Здесь тоже можно найти множество интересных смыслов.
Цветок мака у славян был символом зрелого девичества, готовности к браку, о чем поется в песне «Хоронили мы золото», приуроченной к святочным гаданиям:
…Золото упало
В мак да во мак,
Да во маков цвет…[116]
Но еще этот цветок означал выбор невесты, которую родители не хотят принуждать к замужеству. Мак мог означать отказ сватам в случае, когда девушка еще не хочет оставлять «садик», то есть родительский дом:
А ясён, красён
Маковый цветок.
‹…›
В свётлицу вошла –
Бояре сидят.
Бояре сидят,
Шапки снимают.
Шапки снимают,
С собой сажают.
С собой сажают,
Вино подают.
А я не сяду,
Вино не приму.
Вино не приму,
Я в садик пойду[117].
Маки на рисунке Иоганна Тейлера. XVII в.
The Rijksmuseum
Игра «Сею мак», описанная Татьяной Бернштам, напрямую указывала на скорое замужество:
Я посею мак, мак,
Я посею мак, мак
Коло пеньки…
Не дожидай, мамка,
Не дожидай, мамка,
У субботу,
А дожидай, мамка,
А дожидай, мамка,
У недельку
Зятя молодого,
Зятя молодого
Со звонками,
Меня молодую,
Меня молодую
Со венками[118].
Эта игра была распространена еще в начале ХХ века и демонстрировала, что для взращивания мака, как и другого растения, нужно совершить по крайней мере три действия: посеять его, уберечь от сорняков, вытаптывания, налетов птиц и затем собрать в определенный срок. Аналогия с аграрным циклом позволяла определить и усвоить правила поведения для женщины в каждый период ее жизни.
Смерть от мака зафиксирована в весенней песне, которую пели до самых «похорон Костромы», то есть до Троицы:
«…Я ли тея, Костромушка,
За рученьку возьму,
Вином с маком напою…»
Стала Кострома поворачиваться,
С вина-маку покачиваться;
‹…›
Костромушка расплясалась,
Костромушка разыгралась,
Вина с маком нализалась.
Вдруг Костромка повалилась:
Костромушка умерла[119].
Существует много загадок о маке, например: «Мертвым в землю упал, живым из земли встал, красну шапку уронил и людей усыпил». О снотворных свойствах мака было известно уже в глубокой древности. В архаичной медицине масло мака использовали для анестезии, а в бытовой магии заговоренный мак – для защиты от сглаза: его носили в карманах, им посыпали по периметру скотный двор и давали вместе с другими зернами курам[120].
Как и спорынья, мак считался растением Деметры и Персефоны, в честь которых в Древней Греции проводились Элевсинские мистерии. Долгое время предположения о его присутствии в рецепте кикеона – священного питья, упоминавшегося еще у Гомера (ок. IX–VIII вв. до н. э.), – были только теорией. Однако в ХХ веке в Мас-Кастельяр в Жироне (Испания) при раскопках, которые велись с 1990 по 2011 год, в храме Деметры и Персефоны обнаружилась церемониальная чаша со следами грибка спорыньи. Он содержался в ячмене, из которого готовили специальный напиток для участников мистерий[121]. Впрочем, многие исследователи считают эту находку недостаточным доказательством того, что галлюциноген специально добавляли в питье. Судя по всему, эти растения, которым приписывали магическую силу, неспроста попали в сказку. Вероятно, Баба Яга видела в Василисе большой потенциал и была готова поделиться с нею своими знаниями об их свойствах.
Триптолем получает зерна пшеницы от Деметры и благословение от Персефоны. Римская копия древнегреческого рельефа.
The Metropolitan Museum of Art
Третьим испытанием Василисы в доме Бабы Яги становится испытание речью. Девушка уже переходит из состояния отроковицы, то есть «отреченной» от говорения и принятия решений, и готовится стать взрослой. Для этого ей нужно владеть словом в совершенстве.
По славянским поверьям, способностями к речи обладали не только люди, но также животные и растения. Более того, домашние питомцы могли предсказывать будущее, даже смерть своих хозяев. В купальскую ночь растения указывали людям, где искать клад, или раскрывали нежданный скорый поворот судьбы[122].
Но слово человека считалось особенным. Подразумевалось, что в его речи вещи обретают, помимо бытового, сакральное значение, поэтому говорить требовалось степенно, обдумывая каждую мысль, чтобы ненароком не навлечь на себя или свой дом недовольство предков или вторжение тех, кто хочет человеку навредить. Важность слова женщины не ставилась под сомнение: именно она отвечала за магическое благополучие дома, скота и детей. Проклятие, брошенное в гневе или невольно сорвавшееся с языка, могло привести к тому, что ребенок или домашнее животное попадет в руки лешего, водяного – или же черта, если говорить о христианской эпохе.
После того как Василиса справилась со вторым заданием, Баба Яга пригласила ее поговорить с ней. И испытание словом считалось самым тяжелым. Первые два Баба Яга относила к бытовым, а речь – это уже работа с магией. Хозяйка избушки произносит: «Что ж ты ничего не говоришь со мною?.. Стоишь как немая!» – то есть, выполнив задания с пшеницей и маком, Василиса должна была распрощаться с немотой, характерной для испытуемых при инициации.
В быличках сохранились отголоски аналогичных архаичных обрядов. Ребенок, который терялся в лесу, а также считался похищенным нечистью или побывал в ином пространстве после материнского проклятия, не мог разговаривать с родными месяц; другие домочадцы в это время тоже окружали его молчанием. И только после периода вынужденного состояния немоты ребенка принимали обратно в семью.
Одно из значений слова «немой» было «глупый», «незрелый»: считалось, что люди с нарушениями развития слуха, речи или интеллекта не могут «нормально» реагировать на слова других, тогда как умение выражать речью свою мысль виделось жизненно необходимым. В связи с этим каждый ребенок в детстве проходил ритуал «развязывания», или «открытия», языка. Чтобы он быстрее заговорил, его не кормили рыбой. В Заонежье был зафиксирован обычай, когда после произнесения ребенком первых слов мать или отец имитировали ножницами процесс разрезания: считалось, что это освобождает язык малыша[123]. Если у ребенка случались речевые задержки, то русские в Карелии его носили на колокольню, там сажали под колокол, в который негромко звонил служка или сторож, произнося заговор:
Я звоню-звоню-звоню,
А тебе тое говорю:
Какой звонкий колокол,
Такой будь у тя, младенца, разговор![124]
Существовали также заговоры для лечения немых детей и взрослых.
Трехчастное испытание словом для Василисы становится особенным. Здесь куколка уже никак не может ей помочь. Девушка должна сама понять, что от нее требуется при беседе, и только тогда она сможет перейти на следующий уровень знания. Интересно, что мифологическому и сказочному герою-мужчине обычно в таком случае загадывают сложные загадки, причем
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 34
