жить?
– Я мог бы поехать во Францию, потому что там живет моя мама. Но мне понадобится время, чтобы выучить французский.
Микаэлла прислонился к стене и остановился.
– Я не хочу уезжать. Домой в Корею или во Францию. Жить с мамой или с папой.
– Почему?
Юн Сей специально старалась говорить прямо. Возможно, это их последний разговор перед расставанием. Микаэлла подтянул колени к себе и обхватил их руками.
– Мне здесь нравится. Ты зовешь меня Микаэллой, кто-то зовет меня Микой, а учитель зовет меня Микаэлем. Я могу жить с тремя именами. Я не знаю своих маму и папу и хочу жить здесь.
Вскоре прозвенел звонок, возвещающий о начале работы комиссии по наказанию. Микаэлла легонько потянул Юн Сей за воротник, когда она вошла первой.
– Я не хочу, чтобы ты куда-то уезжала, я хочу, чтобы ты осталась здесь и жила со мной.
Юн Сей улыбнулась, убирая один за другим пальцы Микаэллы.
– Я совершила так много… преступлений. Прости.
Юн Сей не стоило жалеть об этом. Если бы она могла вернуться в прошлое и девочка из начальной школы, которой нравился Микаэлла, не украла бы его фотографию у своей подруги-телекинетика, ничего бы этого не случилось. Но, возможно, это произошло бы в любом случае, ведь даже если бы девочка не сделала фото, Юн Сей и Микаэлла все равно гуляли бы по улице перед станцией Сохён, ходили бы в караоке, покупали бургеры и играли в игры в компьютерном зале. Это было обыденностью. Если бы что-то изменилось, кто был бы в этом виноват?
Они тоже много плакали.
Когда они узнали, что будет созвана комиссия, они бросились к ней с красными от слез лицами и закричали: «Простите, простите, простите, разве они не должны наказать нас? Мы поступили неправильно!» Они схватили ее за руки. Юн Сей ничего не оставалось, как скинуть их руки: они уже были наказаны за нарушение правил, и чувство вины переполняло их.
– Микаэль Ла Леблан.
Учитель Шин Сон Хван назвал полное имя Микаэллы. Сознание Юн Сей вернулось в реальность. Учитель Шин смотрел на листок без малейшего выражения на лице.
– Почему бы тебе не перевестись в другую школу? Есть и другие школы для экстрасенсов, а здесь ты уже стал слишком заметен.
– Ни за что!
Прежде чем Юн Сей успела что-то сказать, раздался дрожащий голос Микаэллы. Он опустился на колени.
– Я сделаю все, что вы скажете. Вы можете исключить меня, можете не пускать в класс, но, пожалуйста, не выгоняйте меня отсюда. За пределами школы… мне некуда… некуда идти. Я не знаю, где будут жить мои родители в будущем. Для меня школа – это дом.
Кап-кап, слезы начали падать на колени Микаэллы.
Юволь подняла руку.
– Учитель Шин Сон Хван. Микаэль не намеренно создавал проблемы.
– Но он стал слишком приметным, и ученики оказались в опасности.
– Как учителя, мы несем ответственность перед своими учениками. Отправляя их в другую школу, мы признаем, что плохо их воспитали.
Учитель Шин тяжело сглотнул, увидев, что Юволь встала. Она опустилась на колени рядом с Микаэллой.
– Это единственное место для них. Пожалуйста, простите Сей и простите Микаэля. Я была невнимательна к ним, но в будущем постараюсь не допустить подобного.
На руке Юволь были новые часы. Юн Сей замерла и посмотрела на Шин Сон Хвана. Из-за небольшой разницы в росте ей пришлось поднять глаза. Взрослый мужчина. Учитель. Интересно, что он думает о нас, что хочет сделать? Юн Сей снова опустила голову. Учитель Шин вздохнул.
– Учитель Юволь, вы не обязаны преклонять колени передо мной.
– Он ведь мой ученик.
Этой школе нужен кто-то, кто не является экстрасенсом, подумала Юволь, опускаясь на колени. Этой школе нужны люди, не экстрасенсы. С точки зрения человека, не обладающего силами, существует потребность в ком-то, кто сможет понять экстрасенсов и научить их жить в мире без сверхспособностей. И тут перед ее мысленным взором промелькнуло лицо Боры. Юволь сжала кулаки.
Шин Сон Хван взял Юволь за руку и поднял ее на ноги.
– …
Затем он схватил Микаэллу за руку и тоже поднял на ноги.
– …
Отпустив их, Шин вернулся к своему столу.
– Если ты в таком отчаянии, ты можешь что-нибудь сделать? Микаэль, Юн Сей.
– Да.
Два голоса раздались в унисон. Один звучал чуть выше, другой ниже.
Шин Сон Хван подошел к доске и написал дату следующего месяца. Это был конец недели.
– Сегодня день спорта. Это единственный день в году, когда вы можете пригласить свою семью в школу, и это единственный день, который вы можете использовать.
Микаэлла нервно сглотнул.
– Микаэль, ты неплохой спортсмен, но у Юн Сей ужасные оценки по физкультуре, поэтому в качестве наказания я назначаю вам написать сочинение и общественные работы, если вы оба пообещаете, что будете участвовать в эстафете на легкоатлетических соревнованиях.
Когда Шин Сон Хван вышел, чтобы объявить о завершении работы комитета по наказанию, Юволь быстро последовала за ним.
– Учитель Шин Сон Хван!
– Что опять такое?
Юволь прочистила горло и сказала:
– Это правда? Разве он может отделаться только общественными работами?
Шин Сон Хван слегка нахмурился.
– Конечно, нам с вами придется заниматься не только размышлениями и работой в школе, но и пройти дополнительное обучение по управлению студентами-экстрасенсами.
Учитель Шин ухмыльнулся, глядя на класс, из которого еще не вышли Микаэлла и Юн Сей.
– В их возрасте самое трудное – бороться с самим собой. Если вы попробуете, то поймете, что это гораздо труднее, чем бороться с другими людьми. Я надеюсь, они поймут это.
Это одновременно были величайшая награда и наказание, которые только мог дать Шин Сон Хван. Выставлять себя на всеобщее обозрение, не стесняться того, что происходит в процессе, а полностью принимать это. Тогда, думал он, что увидит четкий пейзаж, землю под ногами и небо над головой. Не важно, насколько неловким или болезненным будет процесс.
Ведь именно так растут дети.
10. Бежать вместе с тобой
– Вы участвуете в эстафете на спортивном дне? Мика и Сей?
Хуже всего отреагировали одноклассники. Некоторые из них сказали, что предпочли бы более строгое дисциплинарное наказание.
– Будь это я, я бы не выходил на улицу или стал бы больше заниматься волонтерством.
– Я тоже. Это уже слишком.
Дети так отреагировали из-за особенности спортивного дня в Школе сновидений Ким и Джан. День спорта был практически единственным мероприятием, на которое посторонним разрешалось заходить на территорию школы по приглашению. Кроме того, это было специальное событие для
