Петру.
— Не тебя одного, но по-другому не могу, редко удаётся побывать на земле. У привратника много дел.
Мы направились к городу. Апостол напевал какую-то песенку, радуясь всему вокруг. Вдруг он посерьёзнел и сказал:
— Сейчас будь внимателен. Запомни свои ощущения. В будущем тебе ещё не раз придётся передвигаться между двумя мирами.
— Что мне нужно делать?
— Просто закрой глаза и почувствуй направление.
Я послушно исполнил всё сказанное. Стоило мне опустить веки, как тут же ощутил незримую нить, тянущую меня куда-то в сторону. Повернул руль туда.
— Для того, чтобы выйти в мир живых просто представь место куда хочешь попасть, машина выведет тебя — голос апостола был приглушен, последние слова я еле услышал.
Нить пропала. Я открыл глаза и обнаружил себя едущим по дороге Отсюда. Вокруг переливался шёлк тумана. Где-то впереди виднелись развалины старых зданий. Остановил машину и вытер проступивший пот. Вышел наружу. После рассказа Петра останавливаться было не страшно. Я понимал, что на какое-то время туман неопасен, а «черти» без команды не нападут, тем более на меня. Ожил коммуникатор маршрут до гаража был построен. Сев обратно в автомобиль, выдохнул и направился в место, ставшее моим домом.
Интерлюдия 3
Она шла по красивым улицам Мельбурна. Вокруг шумел город. Яркий солнечный свет слепил глаза. Аня почти год как трудилась на ниве смертельной жатвы, из них полгода как в Австралии. Ей нравилась работа. В прерывании нитей жизни она получала даже какое-то удовольствие. Тем более, что трудиться приходилось не в холодной Сибири, а в стране, наполненной теплом, светом и улыбками пусть и нахождение в реальности ограничивалось максимум часом. За время прошедшее с её смерти и начала новой службы девушка знала, что со временем можно будет на короткий срок выходить в мир живых для отдыха. Сразу же вспоминались «Пираты Карибского моря», где Дэйви Джонсу разрешалось раз в десять лет сойти на берег. Вот и она трудилась, ожидая, когда сможет насладиться заслуженной наградой. Мечты о будущем сменились воспоминаниями о прошлом.
Рак изменил её за год. Из красивой девушки двадцати восьми лет она превратилась в высушенную палку. Когда-то шикарные чёрные волосы стали редкими и местами покрылись сединой. Блеск её карих глаз пропал, в них остались только боль и тоска. Ещё совсем недавно она радовалась жизнии строила планы, а теперь всё подходит к концу. Из всех возможных сравнений ей на ум приходило только сравнение со старым дубом из «Войны и мира». Частенько в голове пробегали аналогичные с Болконским мысли о том, что жизнь кончилась. Вот только герой Толстого сумел ожить и дуб окутало листвой, её же дерево к жизни не вернуть. Страшный диагноз пугал по началу, но потом девушка смирилась и приняла свою судьбу. Ни один из вариантов лечения не подействовал, а во время операции сердце не выдержало. Аня часто вспоминала день своей смерти, который, как это не парадоксально, изменил ей жизнь.
Она стояла над операционным столом, видела своё располосованное тело и суетящихся врачей, бегающих по операционной и совершающих непонятные действия в попытке спасти её. Рядом с собой Аня обнаружила женщину, смотрящую со снисходительной улыбкой на все их бесполезные манипуляции.
— Вот понимают же, что всё, конец, не вытащить, а всё равно отрабатывают по регламенту, — произнесла она.
Аня повернулась к ней и задала первый попавшийся вопрос, возникший в её голове:
— Кто вы?
— Смерть, просто смерть. Будем знакомы.
— Странно. Я думала, что вы ходите в балахонах, с косами.
— Ой брось, это старые людские суеверия. У нас нет какого-то рабочего дресс-кода, да и орудием труда выступать может любой режущий предмет. В последние лет сто пришла мода на серпы. Поверье о косах пошло из-за некоторых неосторожно показавшихся сотрудниц.
— Так это получается всё? Я умерла? — немного растерянно произнесла Аня.
— Ну а сама то как думаешь? Врачи вот надеются тебя спасти, но нить я уже перерезала, обратной дороги нет.
Девушка внимательно оглядела пришедшую за ней. Смерти можно было дать от силы лет тридцать пять-сорок. В очках, с густыми волосами огненно рыжего цвета, собранными в пучок. Она стояла прямо и величественно, поигрывая серпом в руках. Суматоха операционной, казалось, забавляла её. От женщины несло непонятной силой и величием.
— И что дальше? — задала Аня очередной вопрос.
— Постоим, подождём. Вдруг на эскулапов божественное озарение снизойдёт, да пришьют обратно душу к телу.
— Я не хочу, — испуганно сказала девушка.
— А чего так? Жизнь прекрасна. Тем более, когда её впереди ещё столько что…
— Не хочу! — Аня просто кричала, — Надоело! Страх, отчаяние, постоянная боль! К чёрту всё!
— Ну-ну, хватит истерик. У меня за всю практику ни одного случая не было, чтобы спасали. Не попадалось мне гениев от медицины. Так что не кричи, всё уже закончилось. А вот что будет дальше, зависит только от тебя.
Девушка рыдала. Последних слов она будто не слышала. Желания возвращаться в изуродованное болезнью тело не было никакого.
— Что со мной будет дальше? — немного успокоившись, тихо спросила Аня.
— Так, ну мальчики наши за тобой не приехали, нелегалов тоже не вижу. Можешь пешком к точке перехода отправиться, но не советую. Поглотит туман, как пить дать поглотит. Здесь оставаться тоже так себе перспективка. Рано или поздно черти найдут и выпьют. Хотя пару дней придётся побродить, — будто озвучивая мысли вслух, произнесла женщина, — Ты сама-то чего хочешь?
— Не знаю, — подумав некоторое время ответила девушка, — Раньше всегда боялась смерти, а теперь хочется узнать, что там дальше.
— Ну это всегда успеется. Только вот с тобой случай особый. Видать не хватает энергии твоей, чтобы наши таксисты тебя забрали. Поработать придётся.
— Кем и где?
— Так по моей специальности. Нити последние перерезать будешь. Подкопишь энергии да и сорвёшься дальше. Согласна?
Предложение немного шокировало девушку. Убивать людей? Ведь работу серпом ничем иным, кроме как убийством назвать нельзя. Аня отчаянно замотала головой.
— Да подожди ты отказываться. Походи тут, подумай. Пара дней у тебя есть. Я пока с начальством договорюсь. Встретимся у больницы послезавтра, там и ответ дашь.
С этими словами женщина просто исчезла.
— Время смерти двадцать три часа четырнадцать минут, — раздался приглушённый голос хирурга, будто из другого мира.
Аня бросила последний взгляд на своё тело. Медсестра уже накидывала простынь на её лицо. Делать здесь девушке больше было нечего, и она направилась на выход. В коридоре, недалеко от операционной, она увидела его. Вместе с Димой они были уже почти пять лет. Диагноз врачей больно ударил по ним обоим.
