class="p1">Танк, пересекая шоссе, выскочил на асфальт, и тут в него, появившись из-за поворота, чуть не врезался «опель». Завизжали тормоза. На офицера уставился танковый пулемет…
И еще в этот час у фашистов произошло невеселое событие. Только не в лесу, а в пионерском лагере.
Здесь на свежем воздухе готовился знатный обед. Стол был завален помидорами, огурцами, зеленым луком. В бутылках хрустально поблескивал шнапс.
Фашисты с шуточками — кто причесываясь, кто вытирая полотенцем только что вымытые руки, кто опрыскивая себя духами из пульверизатора — подходили к скамейкам и с хохотом и с шумом рассаживались вокруг аппетитной закуски.
Над дымящимся котлом замелькал черпак повара. Он разливал борщ. Наполнил одну тарелку, другую.
Прыщавый фельдфебель взял в руки бутылку со шнапсом. Все встали, чокнулись, выпили.
И вдруг у повара полезли глаза на лоб: в его черпаке лежала… граната!
Фашисты онемели. Они не мигая смотрели на «курицу». Но повар, сообразив, взмахнул черпаком и отшвырнул гранату куда попало, лишь бы подальше.
Она ударилась о капот «шкоды» и взорвалась. От мотора грузовой машины остались только «рожки да ножки».
XIV
Щупак взволнованно привстал из-за стола и выглянул в окно. По сельской улице, разгоняя кур, катил «опель».
В нем сидел немецкий офицер.
Щупак выбежал на крыльцо.
— Хайль Гитлер! — остановив машину и хлопнув дверцей, надменно сказал офицер и вскинул руку. — Мы есть гестапо!
Это был переодетый дядя Вася.
— Хай! — тараща глаза, ответил Щупак.
Офицер не спеша поднялся на крыльцо и вошел в дом.
Щупак, услужливо забежав вперед, повел его в свой кабинет.
— Прошу вас, пан офицер!
Дядя Вася по-хозяйски сел за стол на место Щупака.
— Нас интересуй, — сказал он, — как вы боролься с ликвидация всех коммунист и совьет? — и обрадованно посмотрел на карту, висевшую на стене.
— Как вам сказать, наша служба еще только начала работу, но мы уже арестували двух коммунистов да еще одного шакала.
— Что есть «шакаль»? — Дядя Вася подошел к карте и стал ее изучать.
— A-а, энкаведешник…
— Дай их дело, я посмотрель!
— Та какое там дело! Мы уж их расстреляли!
— Без гестапо никаких расстрел! — строго сказал дядя Вася.
— Слушаюсь!
— Кто еще ваш тюрьма? — Он сердито снял карту со стены.
— Один человек — дочь коммуниста!
— Вы мало арестоваль! — закричал дядя Вася, вставая из-за стола. — я сказаль выговор! Разве так служба Гитлер?! Я сейчас смотрю тюрьма! А карта — я запрещай! Это — секрет.
Щупак даже присел от этого крика.
— Слушаюсь, пан офицер! — пролепетал он и услужливо распахнул дверь кабинета.
Они пошли по коридору. Дядя Вася аккуратно сворачивал карту.
Щупак открыл ключом дверь камеры, где сидела Маринка.
Дядя Вася шагнул вперед и предупреждающе подмигнул девушке.
Щупак заметил какую-то перемену в лице Маринки.
Дядя Вася краем глаза увидел, что Щупак насторожился. Тогда, сделав брезгливую гримасу, он посмотрел на потолок.
— Яволь, гутен таг, — выругался он и, достав носовой платок, стал протирать глаз. — Ти есть дочь коммунист?
— Да… — еле слышно ответила Маринка.
— Собирайсь… Едешь гестапо!
Глаза у Щупака забегали. Он почуял, что тут какой-то подвох. Снял карту! Увозит Марину!
Маринка, опустив голову, вышла на крыльцо.
Дядя Вася вел себя степенно, не торопился. Дело сделано, и теперь можно даже закурить. Он машинально вынул из кармана кисет с махоркой, вытащил из него газетку, а затем, спохватившись, медленно, в раздумье затянул кисет.
Глаза у Щупака сузились. И только дядя Вася поставил ногу на подножку машины, за его спиной раздался голос:
— Василь!
Дядя Вася инстинктивно обернулся.
На него смотрело дуло пистолета.
— Что, артист… доигрался? — оскалился Щупак. — Руки вгору!
Дядя Вася, медленно поднимая руки, посмотрел по сторонам, как бы ища выхода, и увидел: вдали на деревенскую улицу въезжал взвод фашистских мотоциклистов. За ними пылили три танка. В передней коляске сидел Дормидонтов с синяком под глазом.
Дядя Вася понял — это конец!
Щупак уже начал давить на курок.
— Как я тебе зараз черепушку разнесу! — приговаривал он.
Раздался выстрел.
— Ой! — взвыл Щупак и, выронив пистолет, схватился за ягодицы.
Спрятанный в багажник автомобиля Мишка, держа в руках пистолет, с испугом в глазах тут же захлопнул над собой крышку.
Дядя Вася прыгнул к рулю, и «опель» сорвался с места.
Ведущий мотоциклист, на глазах у которого разыгралась вся эта сцена, сразу махнул фашистам: «Вперед!» — и все, как свора собак, рванулись за «опелем».
Со двора управы выскочили двое всадников.
— Наперерез! — И они понеслись в проулок.
Выехав из села на шоссе, «опель» мчался по асфальту.
Дорога петляла среди холмов.
Мотоциклисты то приближались к «опелю», то за поворотом исчезали из виду.
Стрелка на спидометре стояла на делении «130». Погоня была сумасшедшей.
Скрюченного в багажнике Мишку качало из стороны в сторону. Он стукался головой о канистру.
Скрывшись за холмом от преследователей, дядя Вася догнал старика на повозке, прогудел и взял правее. Но старик, оглянувшись, хлестнул по лошади и тоже взял правее. Дядя Вася — влево, бестолковый старик — влево.
Но «опелю» все-таки удалось проскочить мимо повозки.
На вершине холма показались двое всадников. Отсюда им были видны река, петляющая дорога и «опель», который мчался в сторону реки. За ним — серые точки мотоциклистов.
— К реке! — скомандовал один из всадников и пустил коня по склону.
Свора мотоциклистов открыла стрельбу по «опелю».
Дядя Вася пригнул Маринке голову и крикнул:
— Мишка, как дела?
— Еще одну шишку набил! — ответил Мишка из багажника.
Пулеметчик в мотоциклетной коляске дал длинную очередь по баллонам «опеля».
В это время правое колесо автомобиля наскочило на какой-то покатый камень, и «опель», встав на два боковых колеса, покатился, как велосипед.
Под вздыбленным днищем взвились фонтанчики асфальта от пуль.
Мишку ударило головой о канистру. Рядом с ним что-то цокнуло. В крышке багажника появилась дырочка. Мишка приставил к этой пробоине пистолет и выстрелил. И вдруг ту коляску, в которой с бледным лицом сидел Дормидонтов, замотало по шоссе и перебросило через кювет.
«Опель» продолжал лететь как на крыльях. На дорожной развилке стоял щит с восклицательным знаком. На нем по-немецки было написано: «Мост разрушен. Объезд направо».
Дядя Вася не знал немецкого языка и проскочил напрямую. «Опель» скрылся за деревьями.
Мотоциклисты, подлетая к развилке, еще издали прочитали надпись и свернули направо.
Дядя Вася, не сбавляя скорости, выехал из-за поворота на мост и увидел перед собой зияющий провал.
Он нажал на тормоз, отвернул руль, чтоб хоть в перила врезаться и, может быть, так
