Рассказывал забавные истории, что с ним случались во время учебы, про своих преподавателей и однокурсников. У него хорошо получалось их пародировать. Татьяна, конечно, не могла знать, какие они были на самом деле, но его пародии выглядели очень правдоподобно, хоть и карикатурно. Она нашла парочку схожих типажей и среди своих преподавателей, поэтому юмор ей пришелся кстати. Ей было интересно узнавать о нем что-то новое. Она удивилась, узнав, что он учился в Репинском училище на факультете монументальной живописи. Это с трудом укладывалось в ее голове наравне со знанием, что он бармен. Настолько сильно отец втемяшил ей в голову, что все бармены – недалекие люди. Впрочем, он все равно не закончил институт. Это, скорее, подтверждало отцовское мнение, но Татьяна все равно не могла отнести его к тем, кого описывал отец. Он был слишком не таким.
– Я знаю, что ты уже похоронила мое будущее, – сказал Вадим, видимо, прочитав в ее глазах сомнение и смятение по поводу правильности его решения бросить учебу. – Но я не жалею об этом. Я получил там хорошую базу, но в то же время там слишком много лишнего, академичного, застоявшегося. Там убивают индивидуальность. Закончи я этот факультет, я стал бы посредственным живописцем.
– А бармен ты неординарный? – съязвила Татьяна, хотя ей не хотелось над ним смеяться.
– Ну, пока неплохо получается, – ответил он без обиды. – Тебе, скорее всего, покажется смешным, но многие девушки, посетительницы нашего бара, находят меня интересным и восхищаются моим искусством сочетать несочетаемое.
Он изобразил на лице смущение, потом легкую горделивость, приподняв голову и легким движением наискосок прошелся по волосам, чуть их приподняв, как будто хорохорился. Татьяна заулыбалась.
– Ну а если серьезно, то я уверен, что еще смогу доучиться или переучиться, надо сначала понять, на кого. Ты, кстати, это тоже можешь. Не ставь на себе крест.
Он ей подмигнул. Татьяна задумалась. Потом работа над мозаикой и его замечания вывели ее из этого состояния. Ничего дельного надумать она все равно не успела, потому продолжила слушать его истории и лепить по одному керамические осколки.
Час пролетел очень быстро. В домофон позвонили. Это был курьер.
– У тебя наличка? – спросил Вадим, поднимаясь и отряхивая пыль со штанов.
– Нет, у меня деньги только на карте.
– Окей, тогда плати ты. Я тебе отдам налом.
Заплатить нужно было чуть больше тысячи. Татьяна проверила баланс счета стипендиальной карты и поняла, что ей не хватит. Опять она попала в неловкую ситуацию. И пожалела, что не позволила ему заплатить полностью. Но делать было нечего, надо было ему признаться, что денег на оплату всего заказа у нее не хватит.
– У меня на стипендиальной карте нет столько, сколько необходимо. Я же в субботу пропила свою стипендию, – смущенно проговорила Татьяна. – А отцовской я не могу расплатиться, он что-нибудь заподозрит.
Вадим рассмеялся.
– Ладно, отдашь потом, когда получишь стипендию, – легко сказал он и вышел к двери, за которой уже стоял доставщик пиццы. – Заглянешь в бар. Тебе, видимо, по пути.
Парень с коварно-игривой искринкой в глазах посмеялся ей в лицо. Татьяна еще больше смутилась и немного взбесилась, пожалев, что вообще решила прийти к нему в бар и вернуть деньги за такси. Теперь она твердо решила, что за пиццу ничего ему отдавать не будет. При этом подсознательно она была уверена, что он и не потребует.
Выйдя в прихожую, он принял заказ, расплатился и пожелал курьеру хорошего дня. Татьяна все это время куксилась, сидя на диванной подушке и бессмысленно пялясь в красочную картинку, вырисовывающуюся из мозаики. Вадим поставил перед ней две теплые плоские коробки, уже с развязанными веревочками. После вскрытия обеих комната наполнилась вкусным запахом приправ, сыра и выпечки. Татьяна тут же изменилась в лице: недовольство сменилось на детский восторг. Пиццы были идеально круглыми, еще дымящимися от жара, порезанными каждая на восемь равных кусочков. У Татьяны тут же свело желудок и проснулся животный аппетит. Вадим галантно преподнес ей стакан с апельсиновым соком и тарелку, чтобы она могла положить туда кусочки пиццы. В ящике стола волшебным образом оказались салфетки. Видимо, он частенько ел в мастерской в процессе работы.
Работу с мозаикой они пока приостановили.
– Хочешь, испорчу аппетит? – спросил вдруг Вадим и откусил добрую половину куска сырной пиццы.
Расплавленный сыр при этом вытянулся в длинную кривую веревку, соединяющую его рот и оставшуюся часть куска.
– Мой аппетит ничто не может испортить, – самоуверенно ответила Татьяна и тоже надкусила пиццу, правда, смогла отделить только пятую часть.
– Спорим? – усмехнулся Вадим.
Татьяна вызывающе на него посмотрела.
– Мой друг как-то съел пиццу с чужой блевотиной.
– Что? – ужаснулась девушка, сморщившись, но все равно продолжила жевать откушенный кусок.
Аппетит ее все еще был в порядке.
– На спор?
Вадим повертел головой, потому что в этот момент совал в рот вторую половину куска и технически не мог ответить словами.
– А зачем тогда? – нахмурилась Татьяна и сделала еще один надкус.
– Короче, слушай, – начал парень, вытирая руки бумажной салфеткой. – Собрал он в честь своего 18-летия на даче человек двадцать. Заказал кучу пицц. Все, естественно, набухались в доску.
Он сделал глоток сока и взял следующий кусок пиццы, уже «Баварской». Татьяна жевала и слушала.
– Его, разумеется, набухали больше всех, – продолжил парень, не прикрывая жующий рот. Татьяна из вежливости опустила глаза вниз, хотя парня ничего не смущало. – Короче, он отключился. Валялся где-то под диваном. А мы с ребятами решили конкурс устроить, кто больше пицц съест, потому что их реально до хрена было. Выбрали трех счастливчиков. Одна из них девушка. Ну, короче, где-то на третьей девушка не выдержала и блеванула прямо в пиццу, которую ела.
Татьяна снова поморщилась, но пока и это не испортило ее аппетит. Она слопала уже половину куска «Четыре сыра».
– Ну, все давай ржать. Повеселись и забили. Дальше стали бухать. К утру все было съедено и выпито. Под конец праздника именинник очухался. Захотел пожрать. Долго искал что-нибудь съедобное, пока не наткнулся на эту пиццу, почти нетронутую. Он такой взял кусок и съел сразу половину. Такой жует, задумался, остановился, посмаковал, сунул в рот вторую половину и говорит: «Вау, какой интересный соус».
– Фууу! – завопила Татьяна и чуть не подавилась куском пиццы, который почти проглотила.
Она судорожно схватила салфетку и выплюнула туда не дожеванный комок пищи. Парень расхохотался. Девушка дрожащими руками схватилась за стакан с соком и выпила все до дна, как будто это бы ее спасло. Ей этого показалось мало, и она выпила залпом
