это заметил? И-и-и в-третьих…
– Что «в-третьих»?
– Да ничего, забей!
Мне передали бутылку рома. Я отхлебнул, отметив про себя, что первая бутылка на исходе. Все эти людские взаимоотношения такие интересные, но и такие сложные одновременно. Они сложнее, чем шахматы, потому что в шахматах ты хотя бы знаешь правила: конь ходит буквой «хэ», а офицер по своей диагонали… а когда офицер начинает ходить ферзем, а ладья начинает скакать конем – ты понимаешь, что тут тебе не победить. Короче, не знаю я, как играть в эти игры, лишь догадываюсь, и догадки мои зачастую не верны. За этими размышления не заметил, как наша троица вернулась к нам с моря.
– Что ты тут сидишь? – потрясла Алена меня за плечи, наклонившись и брызнув в лицо морской водой.
– А че? Песок мягкий, ром вкусный, красивые спины впереди: любуйся – не хочу, что еще для счастья нужно?
– Да ты романтик… – рассмеялась Алена и невзначай бросила взгляд в сторону Вити.
Вот вы, вы, да, вы, не оглядывайтесь, я вам говорю, читатели, вы когда-нибудь наблюдали за собой со стороны? Как отличаются ваши взгляды? Есть взгляды «оу, а это интересно!», когда вы пристально что-то разглядываете. Есть «хм, очень интересно, продолжай, я пока посплю». Есть взгляды «я лениво оглядываю все вокруг». А есть «я типа лениво оглядываю все вокруг», когда ваш взгляд якобы равномерно пробегает по всему вокруг, но на долю секунды задерживается на реально интересующем вас объекте, интерес к которому вы на самом деле не хотите выдавать. Так вот, вы в курсе, что как бы нарочито лениво вы не оглядывали что-то, вы все равно выдаете себя?
Взять, например, Алену: она думала, что нарочито лениво оглянулась вокруг. Но я-то видел, как ее взгляд задержался на Витьке.
Зачем она подошла ко мне тогда, спрашивается? Затем, что тот больше внимания стал уделять Тане, и Алена его таким нехитрым способом решила позлить. И оно, в принципе, все понятно, но кем должен чувствовать себя после этого я? Использованной салфеткой, блин? Ну уж нет.
– Ален, давай на чистоту.
– Давай! Но сначала выпьем! У тебя есть сигареты?
– Дайте воды, а то так есть хочется, что переночевать негде?
– Что?
– На, держи, – я протянул ей свой Ротманс и чиркнул Зиппой.
– Спасибо.
– Ты хочешь сказать, что если я, – прикурил сигарету себе, чиркнув Зипой, – если я за тобой сейчас приударю, то Витек к этому отнесется абсолютно спокойно?
– Что?
– То… вот я мудак… чего же я хочу на самом деле? Правды? Так это не по тому адресу обратился.
– Тогда я тебя не понимаю, – Алена, кажется, чуть отстранилась
– Ты хочешь сказать, что между тобой и Витей ничего нет? – господи, ну зачем я в лезу в это?!
– Ты о чем?!
– Ни о чем, Аленк, давай просто покурим.
– Нет, объясни, что ты имеешь в виду?
– Что имею, то и введу, давай просто покурим!
Алена промолчала, затягиваясь сигаретой. Алена еще раз промолчала. И еще раз промолчала. Тут уже не выдержал я.
– Ты думаешь, я не вижу, что происходит? Я же вижу, что Витя к тебе неровно дышит. Я же вижу, что ты специально провоцируешь его. Я же вижу, что тебе нравится видеть его ревность. Тот разговор, который был у вас, когда я вернулся с танцпола в клубе, когда Витя говорил тебе «Аленк, я ведь серьезно», он шел о ваших отношениях.
– Да откуда ж ты такой «умный» на мою голову свалился, – Алена явно была зла, – ЗАЧЕМ?! Зачем ты лезешь туда, куда тебя не просят?! Не нравлюсь?! Так отшей меня и все! ЗАЧЕМ?! Зачем эта вся хренистика твоя?!
Алена вскочила и пошла к кромке моря. Я за ней. За нами Витек. За Витьком Таня.
Алена шла так решительно, разбивая песок у себя на пути, так яростно наступая на морскую пучину, что, кажется, даже волны становились более смирными и быстро-быстро сбегали обратно в океан. Я и Витек замерли в паре шагов от Алены, готовые броситься за ней, вытаскивать из неминуемой беды. Я – из чувства стыда, Витек из-за чего-то там своего. Таня стояла на шаг позади. Я чувствовал насмешливый взгляд Лехи и непонимающий, но заинтересованный взгляд Гали.
Я был так пьян. Как мне вернуть все назад, чтоб этого разговора не было? Чтоб Алены не было. Чтоб Яны не было. Чтоб был я и только я, чтоб у самого себя был только я, и чтоб во главе этой пирамиды был только я, чтоб не было всего этого безумия вокруг. Как же я дорог самому себе. Как же мне избавиться от этих мудаков, что желают мне чего-то, но явно не добра. Может, пойти в отель спать, точнее, вначале ловить вертолеты, а потом, заземлившись о стену, уснуть?
– Алена! – Витек грубо оттолкнул меня, устремившись сам на помощь девушке. Мимо меня проскользила Таня.
– Алена! – снова пробасил Витя, пытаясь оттащить ее подальше от воды.
– Отстань! Отвали! Слышишь! Хочешь, чтоб я тебе зарядила?! – Алена явно не желала витиного общества, или делала вид, что не желает.
Я же решил не встревать в дела чужие и, схватив Таню за руку, начал тащить в сторону берега.
– Аленка!
– ОТВАЛИ!
Таня еще мельком озиралась на Витю, но шла послушно, не сопротивляясь.
– Что за муйню вы там устроили? – возмущенно спросил у меня Леха, когда я подошел к ним с Галей поближе.
– Да вот, дамы решили устроить массовый суицид, спасаем теперь.
Я отпустил Таню. Она попробовала устремиться обратно к морю, но я удержал ее за талию. Ее тело было горячим и, может, мне показалось, но она прильнула ко мне.
«Мы все сегодня сильно пьяны, особенно я, у меня вообще крыша поехала от переизбытка эмоций», – подумалось вмиг мне.
И я отпустил Таню и сел на песок.
– Давайте по домам, уже поздно, – предложила Галя. Леха с Кирей ее поддержали, ну и Таня потом тоже.
– Идите, я останусь, – ответил в пустоту, когда они ушли.
Парой минут позже мимо меня протопал обозленный Витек. Я сидел и смотрел на море, и настроение безразличия ко всему охватывало меня. Я называю состояние «сменой пластинки», когда одна мелодия, руководящая моей жизнью, заканчивается, а следующая еще не включается. В такие моменты у меня нет ни целей, ни желаний, просто пусто внутри как-то. Натурально, без дураков и отчаяний.
Алена вернулась и села рядом.
– А где все?
– Ушли.
Мы сидели и молчали каждый о своем.
– Ты спрашивал, что у меня с Витей?
– Прости, это был дурацкий выпад, и вообще вся ситуация дурацкая, по мне, может, не видно, но меня мучает сейчас за это чувство стыда.
– Да все нормально. У нас… просто все так сложно…
– Он в твоей френдзоне? – спросил я наугад.
– Что? – Алена вернулась из своих мыслей к нашему разговору, – ну не-е-ет, ужасное слово.
– Слово как слово, ничего в нем такого нет.
– Это плохое слово. Френдзона – это значит, что я его использую.
– Нет, это значит, что ты игнорируешь его ухаживания и флиртуешь с ним.
– Но я с ним не флиртую!
– Не знаю, мне всегда сложно было распознать флирт, но мне кажется, что это был именно он. В клубе и, здесь, на пляже. Витек тебе совсем не нравится?
– Почему же, нравится. Но как друг. Он хороший, надежный, веселый. Мне нравится с ним общаться. Но только как с другом.
– Я так и понял. И слышал эти слова множество раз. Когда девушка говорит, что ты хороший – все, пиши пропало. После этого обязательно будет какое-то большое жирное «но».
– Вот почему ты такой, а?
– Понятия не имею. А чем тебе Витек-то не нравится?
– Понимаешь, бабы любят гусар! Деньги, внешность – это все вторично. В первую же очередь эмоции и впечатления. Не важно, как прошло свидание, главное, чтобы было интересно.
– Но тебе же с Витьком весело, ты сама
