элементы принципа директивного управления или принципа выработки самостоятельного решения на основании полученной задачи. Так, согласно 6-му разделу, «надлежало придерживаться того правила, что в приказе содержится только то, что подчиненный для исполнения своей задачи сам не может приказать. Поэтому приказ должен быть кратким, ясным и определенным, а также соответствовать умственному развитию того, кому он отдается». Впервые вводится в употребление и директива. Согласно 13-му пункту, «приказы, которые отдаются на длительное время, в течение которого обстоятельства могут измениться, не должны оговаривать частности. Чем шире круг подчиненных, которым определенное командование отдает приказы, и чем больше пространственная и временная дистанция, отделяющая это командование от подчиненных, тем меньше в приказе должны оговариваться подробности его выполнения. И тем больше свободы нужно предоставить подчиненному, чем продолжительней то время, на которое отдается приказ. Приказы подобного рода называются директивами. Они обычно отдаются командирам самостоятельных отрядов и тем, кто выполняет задачи особого рода».
Очерчивались пределы самоинициативы командиров полков и самостоятельных батальонов. 949-й пункт гласил, что в том случае, если они «сражаются, поддерживая прямую тактическую связь с остальными войсками, то надлежит действовать в духе полученных указаний, то есть согласно отданному им приказу. По его выполнении они сами могут отдавать своим подчиненным только те приказы, учитывающие соотношение сил собственных и противника, которые необходимы вследствие изменившихся обстоятельств или мер, предпринятых неприятелем, и, наконец, вследствие появления неожиданных и непреодолимых препятствий». 953-й пункт «Инструкций» оговаривал обязательный характер самоинициативы для командиров частей, не участвовавших в боях: «Где бы ни находилось какое-либо подразделение, не участвующее в боевых действиях и не имеющее особого задания, выполнение которого исключало бы всякое иное употребление указанного подразделения, его командир, услышав поблизости артиллерийскую канонаду или сильный ружейный огонь, должен сразу же осведомиться о причинах стрельбы, то есть сориентироваться в боевой обстановке, а также сообщить командиру подразделения, ведущего бой, где он находится, какими силами располагает, и прийти на помощь соседним войскам, если собственные обстоятельства это позволяют». 954-й пункт даже предполагал наказание за уклонение от самоинициативы: «Кто намеренно или по недосмотру не придёт на помощь какой-либо части своей или союзнической армии, которой грозила какая-то опасность, а при он этом имел такую возможность, с того будет самый строгий спрос».
После принятия указанных правил последовало их претворение в жизнь посредством обучения командного состава и проведения учений, из всех видов которых наибольшее значение имели масштабные маневры. Именно в то время, в 1893 г., берет начало практика проведения сербской армией больших маневров, в которых участвовали две дивизии. Первые маневры продемонстрировали удручающий уровень обученности частей и согласованности действий командного состава. Однако вынесенный урок пригодился для устранения очевидных упущений, а также послужил импульсом к принятию новых «Инструкций и правил полевой службы» в следующем году. Уже на маневрах 1894 г. имело место улучшение показателей, а после этого ежегодно проводились маневры в границах каждой из пяти дивизионных областей, а каждые два года большие маневры проходили с участием частей двух соседних дивизионных областей. С того года всеми масштабными маневрами, в которых участвовали две полностью укомплектованные дивизии, руководил Главный генеральный штаб.
Большие маневры представляли собой вид учений, максимально приближенный к реальной военной обстановке, и, в первую очередь, имели задачей отработку командным составом практического управления частями на поле боя в условиях предполагаемой двусторонней военной ситуации. Маневры, в ходе которых проявлялась способность к совместным действиям всех служб и родов войск, также должны были помочь с выбором командиров на случай будущей войны. Для этого соревнующиеся стороны должны были знать друг о друге как можно меньше, а для взаимного выяснения намерений или направления движения приходилось прибегать к тем же средствам, что и на войне. Исходя из получаемых сообщений, которые отнюдь не всегда были достоверными, принимались более или менее надежные решения, разрушались планы и намерения неприятеля. Замешательство, случайность, переоценка или недооценка противника и, наконец, самонадеянность или нерешительность командиров – все это влияло на принятие решений и на конечный результат. Как и на войне, храбрость и ошибки были одинаково полезными и поучительными. Особенно ошибки, хотя кому-то приходилось нести за них ответственность. Из таких маневров армия как единый организм извлекала максимальную пользу.
Со следующего, 1895 г. Главный генеральный штаб, обзаведшийся к этому времени необходимыми квалифицированными кадрами, приступил к систематической разработке военных планов в отношении соседних государств. Первые окончательно проработанные военные планы появились в Сербии в 1898 г., когда во главе Штаба командования Действующей армии стоял генерал Димитрий Цинцар-Маркович.
В этот период динамично развивается сербская стратегическая мысль. На сербском языке печатается первое всеобъемлющее сочинение, посвященное теории стратегии, автор которого находился под сильным влиянием русского военного теоретика и начальника Николаевской академии генерального штаба генерала Генриха Антоновича Леера. А именно, опубликованная в 1895 г. книга генерала Димитрия Джурича «Стратегия», по сути, представляла собой переработанную версию рукописи Леера, датированной 1869 г. Теоретические постулаты Леера можно обнаружить и в гораздо более известном труде с тем же названием, в 1907 г. вышедшем из-под пера воеводы Живоина Мишича. Тогда были восстановлены военные связи с Россией, а на учебу в Николаевскую академию отправилась вторая группа сербских офицеров, в которую входили будущие генералы Петар Мишич, Драгутин Милутинович, Стеван Хаджич, Бранко Йованович и Стеван Бошкович.
В 1896 г. берет начало интенсивная деятельность по достижению предусмотренного штатного состава армии в мирное время. В марте V, VII, IX, XI и XV пехотные батальоны преобразованы в пехотные полки. Год спустя эта трансформация произошла и с I, III, VI, VIII, X, XII, XIII батальонами, а также с I гвардейским пехотным батальоном. В январе 1898 г. статус полка обрел и V гвардейский батальон, а спустя два месяца и остальные пехотные и гвардейские батальоны, в результате чего процесс трансформации батальонов в полки завершился. В каждой дивизионной области вместо четырех батальонов теперь появились четыре полка. Этим созданы условия для того, чтобы в каждой дивизионной области в рамках постоянного личного состава сформировалось по одной пехотной бригаде. В результате вышеописанных мер кадровый состав армии лишь приблизился к предусмотренному законом, а 20 пехотных и гвардейских полков, которыми тогда располагала сербская армия, вместо четырех имели по два батальона. Нехватка офицеров по-прежнему оставалась одним из главных препятствий дальнейшему увеличению штатного состава.
Роль Главного генерального штаба стала более значимой в результате принятия 7 декабря 1896 г. «Постановления об устройстве Главного генерального штаба». В соответствии с этим постановлением, Генштаб имел следующие подразделения: Оперативное отделение с внутренним, внешним и мобилизационным отделами; Историческое отделение, к которому относились военный архив и библиотека; Географическое отделение со статистико-географическим, тригонометрическим, топометрическим и топографическим отделами,
