Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
континенте. Я спустила его с цепи в конуре и убежала, но мать призвала его обратно в тело, где бы он до этого ни находился. Разбудив его, она бесцеремонно распахнула дверь конуры. Конечно же, зверь тут же вырвался на свободу.
Дверь их спальни со свистом распахнулась и врезалась в шкаф, стоящий за ней. Дверные ограничители в моем доме уже давно были отломаны. Через несколько секунд распахнулась уже моя дверь.
– Тебе обязательно было стучать на меня? – прошипел отец и сорвал с меня одеяло. – Вот же сучка. Не могла на диване поспать?
Мать забежала и схватила его за плечи.
– Не смей с ней так разговаривать! – крикнула она, но он отмахнулся от нее, как от мошки, и она упала на мой комод.
Ряд аптечных флакончиков с духами опрокинулся как домино, и каждый из них приземлился на пол с тонким стеклянным звоном. Она отскочила назад. «Не вставай, – подумала я, пытаясь внушить ей эту мысль. – Не вставай». Тогда я еще не понимала, что она поднялась, чтобы держать его подальше от меня.
– Все это херня, – завопил он. – Я оплачиваю счета в этом доме. И могу спать, где хочу. Это мой дом!
Пошатываясь, он пошел по коридору, повторяя «мой дом», и это напоминало эхо, которое постепенно затихало с каждым его шагом прочь от моей комнаты. Деревянные ступени подвала стонали, когда он спускался под землю.
Лицо моей матери раскраснелось, глаза расширились. Она присела передо мной на корточки и погладила мои волосы, ее голос одновременно и дрожал, и был наполнен силой.
– Все будет хорошо, – сказала она. – Оставайся здесь. Пообещай мне. Оставайся здесь.
Я кивнула, и она рванулась за ним.
Но как только она скрылась из виду, я прокралась по коридору через кухню к верхней площадке лестницы в подвал и расположилась на три ступеньки ниже – этого было достаточно, чтобы я могла видеть родителей, но оставаться незамеченной. Довольно быстро крики перешли в борьбу, и это наблюдение освободило место для моей первой встречи с неизбежным: отец отвел назад руку, сжатую в кулак, и стал бить мать по животу, по ребрам, по руке. Эти звуки, плоские удары кожи о кожу и крики моей матери – если бы я умела стирать воспоминания, то стерла бы именно это. Я хотела одним быстрым движением сбежать по лестнице, прыгнуть ему на спину, крикнуть, чтобы он перестал. Я хотела быть такой сильной, чтобы остановить его и стать героем, но я не двигалась.
Я так и не пошевелилась.
* * *
Той ночью я не спала, и в темноте мои руки тряслись, когда во мне рождалось решение: я буду менее чувствительной, не буду принимать все так близко к сердцу. Я буду засыпать везде, где только есть место. Мне не так уж нужна моя комната, как какой-то малолетке. Мне не нужна моя мамочка. Мне было уже двенадцать, черт возьми! Пришла пора начать вести себя как взрослая!
Сейчас я хочу шепнуть двенадцатилетней себе, что я ни в чем не была виновата, но тогда я не могла услышать эту мысль. Мой мир имел смысл только тогда, когда его недостатки были моими собственными. Если бы только я могла вести себя лучше, лучше говорить по-гречески, не быть такой ранимой. Если бы, если бы, если бы. Я так опиралась на эту бессмысленную фразу, потому что, если это была моя вина, значит, у меня была сила остановить это, остановить его. Власть. Контроль. Я не могла признать, что у меня всего этого нет, поэтому я верила, что у меня все это есть.
Я села в кровати, прижала ноги к ковру на стене и ударила себя по лицу. Я должна была стать жестче. Все еще заливаясь слезами, я ударила себя опять, онемев от боли, нанесенной своей собственной ладонью. Чтобы быть дочерью, чтобы выжить, будучи его дочерью, мне нужно было отрастить броню. Я стану носорогом с толстенной кожей, моя кожа будет отражать любую боль, которую мне причиняют. Больше никаких слез. Никаких побегов за помощью к матери. Никаких больше чувств. Если я выращу свою броню достаточно толстой, думала я, то смогу пережить все что угодно. И скоро буду готова к бою.
Глава 5
Броня
Я была дочерью танцовщицы, а поэтому была сделана из блесток и эластичной ткани, и бо́льшую часть времени в начале старшей школы я провела между сменами костюмов, все еще нося милые толстовки и брюки пастельных тонов – девчачью кожу, которую я твердо решила сбросить. В «Британнике для подростков» была статья «Броня», где было изображение этрусского воина в шлеме – конечно, вдохновленного греками, – верхушка которого была увенчана красно-черным плюмажем. Ирокез древних воинов.
Действия, которые я предпринимала, были настолько шаблонными, что я могла бы работать по контрольному списку из «Вводного курса по тоске и беспокойству»:
✓ Найди девочку с белым как мел лицом, спроси, какую музыку она любит. Открой для себя The Cure, The Smiths, Nine Inch Nails.
✓ Пересмотри «Сид и Нэнси» около двух миллионов раз.
✓ Укради одежду своего отца. Переоденься в его огромные брюки и фланелевые рубашки. Не считай это чем-то символическим.
✓ Побрей половину головы, а другую половину покрась в черный цвет.
✓ Черная помада, черная подводка для глаз.
✓ И вообще, черный – твой единственный цвет.
✓ Пусть твои оценки скатятся прямо в ад.
✓ И гигиена пусть сделает то же самое.
✓ Выгляди заразной.
✓ Купи тарантула.
✓ Найди себе новых друзей. Ты узнаешь их по радужным волосам и по скрежету черного покрытия их скейтов.
Всего за одну ночь я стала другой. На следующий день я пришла в школу с видом человека, который пугает других больше, чем напуган сам. Когда моя мать вернулась домой в тот вечер, когда я изменила свой облик, она остановилась у дивана и сказала только: «Зачем?» – а после этого направилась на кухню. Если отец и заметил, то он не сказал ни слова, но и ко мне в спальню он больше не заходил. Моя броня работала.
Я провела в спальне бесчисленное количество часов взаперти, три из моих когда-то розовых стен стали черными, единственная оклеенная обоями поверхность была вся в надписях маркером, я исписала ее текстами песен, а также рисунками и именами тех мальчиков и девочек, которых я любила. По правде
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
