улыбку на сосредоточенном лице, — пришлось самому справиться в душе.
Я густо покраснела и прикусила нижнюю губу. Мысль о том, что он ласкал себя в душе, думая обо мне и водя грубыми пальцами по стволу, как закатывались его глаза от удовольствия, как он рычал и сдержанно стонал, когда кончал, заставила мои ноги свести от судороги.
— Вчера ты не сдерживался, — упрямо заявила я.
Саша бросил голодный, жадный взгляд на моё лицо и хрипло произнёс:
— Не провоцируй, — затем будто заволновался начал говорить, — нам надо поговорить…
— Да? — спросила я и вся превратилась в слух.
Саша смотрел на меня долгие полминуты не моргая.
— Не время пока, да и не место, — завершил он.
Я кивнула.
— Одевайся, да потеплее, надо обследовать отель, да очень тщательно, — он кивнул на стол, — поешь поплотнее, пора отсюда выбираться.
После всех гигиенических процедур и завтрака, я тепло одетая и морально неготовая ни к чему, последовала за Сашей. Мы обошли каждый неразрушенный закуток отеля и нашли сигнальные ракеты. Больше ничего ценного для того, чтобы выжить.
— Надо бы запустить с крыши. Может кто-нибудь увидит? Может придут на помощь? — предложила я.
Саша сосредоточенно рассматривал выход на крышу, который завалило, но оставалась небольшая лазейка, через которую было видно голубое ясное небо.
— Ты не пойдёшь, — сказал он, как отрезал.
— Я пролезу, — со знанием дела и энтузиазмом в глазах произнесла я.
— Нет, и точка. Это опасно. Мы придумаем как-нибудь по другому, — Саша задумался и перебирал в руках сигнальные ракеты.
— Саша, это наш шанс, — начала я убеждать его, — слишком узкий проход, ты большой, я маленькая, лёгкая. У нас получится, — и выхватила из его рук сигналки, — подсади.
— Это опасно! — рявкнул он, — если с тобой что-то случится… — Саша осёкся.
А я ждала его признаний, они вертелись на его языке, но Воронцов упрямо молчал.
— Подстрахуешь? — наконец спросила я.
— Ты упрямая.
Я улыбнулась:
— Это да?
Воронцов кивнул и поднял меня на руки. Я подтянулась на них и с третьей попытки влезла на чердак. Проход и правду был узкий, но мне удалось едва протиснуться. Балки снизу и сбоку натужно заскрипели.
Я вышла на крышу и в лицо мне прилетел порыв холодного ветра. Я оглянулась и увидела масштаб бедствия. Окатило горячим потом и тут же безвыходностью. Если не придёт помощь, нам хана.
Я выпустила сначала одну ракету, подождала немного, затем вторую и третью. Огляделась по сторонам, мне хотелось, чтобы к нам тут же прилетели на вертолёте и спасли. Но проходили минуты и никого не было. Надежда только на надежду. Надежда она всегда умирала последней…
Я тем же путём спустилась на чердак и теперь двигалась точно тем же маршрутом, пока нога моя не просела в пустоту, а затем и я не сорвалась вниз.
Я вскрикнула и весь мир перевернулся.
Но моё падение завершила сильная рука Воронцова.
— Бедовая! — прорычал он и выпустил меня только тогда, когда увидел, что мне ничего не угрожает.
Он простонал, когда задел плечо.
— Покажи, — настояла я, затем осмотрев, сделала вывод, — вывих. Потерпишь.
Воронцов кивнул, сжав зубы. Необходимые движения и я вправила плечо.
— Получилось? — спросил Саша, приводя одежду в порядок.
— Только пока не нагружай, — предупредила его я.
— Я про ракеты, — уточнил бывший.
Вот только бывший ли? Я не знала, как относиться к нему после того, что между нами случилось.
— Да, все три.
— Отлично, — немного помедлил, — что там?
— Завалы, — я не стала его обманывать.
— Надо пробовать выбираться через тот ход…
— Откуда пришёл волк? — вырвалось у меня, — это безумно опасно.
— Канатная не работает, а значит надо пробовать выбраться через завалы к дороге, там по любому подберут, — Саша дёрнул рукой и смертельно побледнел, сжав зубы, чтобы из него не вырвался болезненный стон.
— Твоя рука, — предупредила его я, — в подвале есть аптечка, надо бы намазать…
— После, — отмахнулся он от меня, — давай выбираться отсюда.
Мы экипировались чем было и вышли на мороз, крепко забаррикадировав дверь. Погода как будто специально решила нам помочь.
Мы несколько раз карабкались на вершину снежного завала и несколько раз соскальзывали обратно.
— Волк же к нам пришёл, — упрямо твердил Саша.
Но какими лазейками, мы так и не поняли. За ночь этот ход запросто могло замести. Да и волк мог тоже быть залётным, застрявшим вместе с нами в снежном плену, отрезанным от своих сородичей. Да и ходить по волчьим тропам мне как-то уж совсем не хотелось.
Но нам всё же удалось забраться на самую вершину. Снег стал твёрдым упругим. И я с оптимизмом смотрела на предстоящий путь. Вот только Саша мрачнел с каждой минутой всё сильнее и потирал вывихнутое плечо.
— Мы не доберёмся, — покачал он головой.
— Почему? — взъелась я, посмотрев на небо, — до заката ещё часа два.
— И где нас застанет ночь, мы провозились с тобой почти весь день, чтобы только взобраться сюда. Глянь на предстоящий путь, таких виражей штук десять. Как думаешь, как скоро мы доберёмся до цивилизации? — возразил он.
Глубоко внутри себя я понимала, что он прав, но упрямо не хотела сдаваться.
— Нужно искать лазейку где пробирался волк, — вновь заговорил Саша.
Я вскочила на снежный наст и прыгнула на нём.
— Уйди оттуда! — зло предупредил Воронцов.
— Наст крепкий, мы доберёмся, съезжать в рытвины не будем, пойдём по кромкам, — я была полна энтузиазма и надежды выбраться отсюда.
— Уйди, — медленно встал.
И вовремя, потому что я в ту же минуту скрылась в снегу с головой. Воронцов поймал меня за руку и сквозь боль в плече вытащил. Я была ужасно виновата перед ним, но я хотела, как лучше. Молча мы спустились обратно и забаррикадировав вход вновь вернулись в полуразрушенный отель.
— Я в сауну, — мрачно бросил он.
А я готова была разрыдаться. Снежный плен так легко не отпустит нас.
Я взяла мазь и, раздевшись, вошла к Саше.
Глава 24
Воронцов сидел развалившись на полке, разложив руки по ребру полки и прикрыв глаза.
