Ынок из-за магазинчика Good Day. Хоть внешне он казался совершенно спокойным, возможно, он не терял бдительности и постоянно следил за их действиями. Подумав об этом, я также поняла, почему он в недавнем разговоре солгал, что Минхе с ним. Этот маленький, совершенно обычный на вид магазин – пасть зверя, и он беспокоился, что я бесстрашно войду туда. Можно было просто сказать все в открытую, но дядя, как и подобает мужчине средних лет, видел во всем трагедию.
– Укройся в грузовике до приезда Джинмана. А я проникну в магазин. Наверняка там приготовлена ловушка для твоего дяди: может быть, там засели солдаты или даже заложены бомбы. Кто-то должен войти туда, чтобы взорвать их. Это увеличит вероятность успеха для тех, кто придет следом.
Минхе прикусила нижнюю губу. Я впервые видела ее такой нервной.
– Ты правда должна пойти на это? Дядя так много значит для тебя? Конечно, однажды придется ввязаться в полномасштабную войну, но выходить вперед и жертвовать собой нет никакой нужды. Давай вернемся сюда, когда придумаем план.
Минхе несколько раз спасала мне жизнь. Между нами была какая-то связь, которую мы не могли облечь в слова. Меня так беспокоили ухаживания дяди за ней, потому что я боялась, что из-за него Минхе отдалится и от меня.
– Год после того, как я призналась Джинману и он меня отверг, был самым болезненным в моей жизни. Я знакомилась с мужчинами в приложениях и знакомилась в клубах. Все вокруг были лучше и добрее него, настоящими примерными гражданами, но, хоть это и звучит абсурдно… Мне было скучно. И больше всего меня смущало то, что я слишком долго любила угрюмого лысого толстяка, и потому стройные и страстные мужчины казались мне некрасивыми. Вдруг мне в голову пришла мысль: даже если я не смогу быть его возлюбленной, я хочу стать той, кого он будет помнить всегда. Если я получу серьезную травму ради него или вообще умру, всю оставшуюся жизнь его будет терзать чувство вины. Да, чтобы завладеть сердцем Джинмана, я была готова даже играть на его чувстве вины.
Чонбон тихо выругался и отшвырнул палочку от мороженого.
– Вот так да…
От изумления я открыла рот. До сих пор я думала, что это дядя был влюблен в Минхе, но все перевернулось с ног на голову. Минхе призналась ему, а он ответил отказом. Из-за этого ей пришлось скрываться, и теперь она готова рискнуть своей жизнью, чтобы завоевать сердце дяди.
Однажды в старшей школе я ходила в приют для матерей-одиночек, чтобы получить волонтерские баллы. Когда я вышла из грузовика дяди и увидела беременных женщин, сидящих во дворе и складывающих оригами, мой рот раскрылся в точности как сейчас. А все потому, что одной из пяти беременных оказалась моя одноклассница в средней школе. Мне вспомнились слова дяди, которые он сказал тогда: «Нельзя показывать, как сильно ты удивлена. Ведь из-за твоей реакции собеседник может осознать всю глубину своего несчастья». Я не хотела быть причиной несчастья Минхе и тут же закрыла рот.
– Это самая жалостливая из всех дерьмовых сонат, что я когда-либо слышал, – сказал Чонбон. Этот обладатель красивого лица и крепкого тела, которое не мог скрыть даже бронежилет, завидовал дяде.
В этот момент дверь магазина открылась. Из нее вышла моя знакомая Союль и направилась к зонтику с совком и метлой в руках.
– Чон Джиан, когда я подам сигнал, залезай в багажный отсек, – быстро прошептал Чонбон и отвернулся.
– Молодой человек, вы собираетесь выгружать товар?
Союль была на год младше меня, и все считали ее душой компании. Со своим круглым лицом, глазами, которые совсем исчезали, когда она улыбалась, крашеными соломенными волосами, добродушным характером и умением имитировать голос и движения айдолов, она пользовалась успехом у однокурсников. Сначала я хотела вызнать у нее что-нибудь с помощью угроз и пинков, но, подумав хорошенько, поняла, что «Вавилону» тоже была нужна маскировка. В виде обычной добродушной студентки. Скорее всего, Союль использовали как ваншот – пешку, которая участвовала в преступлении, ничего не подозревая.
– Простите. Сегодня первый день, я еще не привык. Сейчас все выгружу, – сказал Чонбон, взглянув в лицо Союль, и направился к грузовику.
Минхе достала из рюкзака книгу и сделала вид, что читает.
– Он так зыркнул на меня, словно я его жутко отчитала. Джиан, ты видела лицо этого водителя? – заговорила со мной Союль, вытряхивая пепельницу под зонтиком.
– Извини, задумалась о другом и не заметила, – пробормотала я, натягивая одежду, чтобы скрыть раны на теле.
– Водитель, когда будете входить на склад магазина, постарайтесь не топать. Хозяин лег отдохнуть, у него чуткий сон. И вещи опустите перед дверью максимально тихо, – крикнула Союль в затылок Чонбону.
Вряд ли хозяин, пригласивший нас на место трагедии, мог просто взять и уснуть. Наверняка он ждал кульминации вместе со своими быстрыми и верными слугами.
– Что за человек владеет этим магазином? Я его ни разу не видела.
Как только я задала этот вопрос, Союль прикрыла рот ладонью и зашептала мне на ухо:
– Тот еще тип. Заходит в магазин по три раза на дню и вообще похож на сектанта. Он всегда кладет еду на поднос и плотно заворачивает ее в ткань. А затем относит на склад и ест там в одиночестве. Я часто слышу, как он что-то бормочет себе под нос, а временами выходит с синяками под глазами, словно сам себя бил или проводил какой-то ритуал. Сотрудник, который работал здесь до меня, говорил, что на складе есть какая-то крошечная комната, но я не уверена, что это правда. Крипово как-то, а?
Слушая эту историю, я решила, что Союль тоже не знает об истинной сущности Алекса.
– И выглядит он жутко?
– А вот и нет. Обычный толстяк средних лет, на вид довольно рыхлый. Он мало разговаривает и всегда регулярно платит, так что на это грех жаловаться. Удивительно, но подавляющее большинство продаж составляют сигареты и AirPods, по ним удобно проверять, сколько наличных приходит и уходит.
Алекс, казалось, ничем не отличался от моего дяди. Мужчина средних лет, которого не интересовали продажи, погруженный в свои хобби и не рвущийся выходить из дома. Они встретились как враги, но если бы познакомились где-то в клубе по интересам, могли бы стать лучшими друзьями.
– Твой начальник любит гавайские рубашки, верно?
Услышав мой вопрос, Союль всплеснула руками:
– О, точно! И одежду носит по дням недели. Это так странно.
Это значило, что либо он подражал дяде, либо дядя подражал ему.
