деньги зарабатываются на телевидении – и на это почему-то нет никакой управы.
30.10
Давно уж не следил за прозой – за тем, что пишут и печатают в отечестве. Но тут попал под руку обзор публикаций этого года в журнале «Знамя».
Прочтя, что в каких-то произведениях критик нашёл признаки «кафкианской прозы», в очередной раз убедился, что наши авторы никак не могут избавиться от обезъянничества – копирования модных когда-то, но, кажется, почти изжитых приёмов. Подобное чтиво может заинтересовать лишь членов некоей секты «избранных».
Но вот обозреватель коснулся романа, который он обозначил «главным событием литературного года», и не без одобрения нашёл в нём черты «экзистенциального (!) детектива», «психологического триллера» и чёрт знает чего ещё. О чём же он, этот роман? Дадим слово критику:
«… молодой прыгун в длину Олег Ведерников в прыжке спасает мальчишку из-под колёс грузовика и теряет обе ноги. Он герой. И он инвалид; а жизнь всякого инвалида несладка; жизнь Ведерникова усугублена тем, что спасённый мальчик Женечка Караваев, как выясняется… (ну разумеется! – Б.С.) не очень-то заслуживал спасения.»
Ну а дальше этот мстительный Женечка устраивает всяческие козни… своему спасителю, а тот, благодаря (!) этим козням… влюбляется в некую гранд-даму, у которой, оказывается, есть примечательная подробность: у неё… одна нога. Но проклятущий мальчуган вредит всем, не может угомониться. Ведерников решает убить мерзавца, успеха не достигает, нанимает киллера. В итоге сам попадает под пули и гибнет.
Рецензент констатирует: «“счастливчику-негодяйчику” же как с гуся вода: он жив и наслаждается жизнью».
Такое вот «главное событие» литературное предложено нам, читателям, чтобы мы им «наслаждались»…
Но если посмотреть непредвзято, то у этой завиральной к о н с т р у к ц и и – одна цель: охмурить несчастного читателя вкупе с издателями и критиками. И – видно по всему: цели этой она достигает.
И никому: ни благожелательному критику, ни главреду журнала, тиснувшему «роман», ни, в конце концов, самой писательнице не пришла в голову простая, как мычание, мысль: реальная жизнь находится за чертой их представлений, жизнь идёт отдельно, а всякие хитроумные конструкции вместе с их авторами и издателями от неё существуют тоже отдельно. И теряющая почву под ногами литература перестаёт быть литературой.
Но если это так, то кто вы такие есть, писатели, норовящие «вместо хлеба камень положить в протянутую руку»? Кто вы есть с вашими фикциями, измышлениями, с вашими вымученными, мудрёными выдумками?
Подменять истинное творчество трюкачеством – значит бессовестно лгать читателю. И попросту обманывать себя.
31.10
Листая страницы газеты, бросил взгляд на подборку стихов – и зацепился. Оказывается, поэты – эти странные создания, разговаривающие с Небом, – порой бывают ближе к земной жизни, чем пресловутые прозаики. И, оказывается, поэзия жива не только в столицах, где стихотворцы частенько собираются в стаи, но и в других пределах нашей огромной страны. И не просто жива – не заключена, как говорится, в самой себе, – но открыта миру, отзывчива на всё, что в нём происходит.
И с какой-то оторопью узнаёшь, что где-то, даже в глубинке, творятся чудеса – точно те же, что и в столицах (как видно, не без помощи телевидения).
Вот что написал Андрей Попов – поэт из Республики Коми.
Ошибка Афанасия Фета
У чукчей нет Анакреона,
К зырянам Тютчев не придёт.
Афанасий Фет
Фёдор Тютчев к зырянам пришёл,
Это стало для Фета укором,
Но затем подошли рок-н-ролл,
«Гербалайф», «Орифлейм» и Киркоров —
И не сразу теперь разберёшь
Голос Тютчева в этом содоме,
Что есть мысль изречённая – ложь…
Вот беда! И не только для коми!
Жизнь теперь называется лайф —
В этом кайф и конец разговора,
Потому что кругом «Гербалайф»,
Рок-н-ролл, «Орифлейм» и Киркоров.
1.11
До чего же ясно вижу я такую картину…
В свободные часы съезжается тёплая компания, встречаются закадычные друзья, творческие натуры – собираются на совместную пирушку. Люди раскованные, обладающие юмором, за словом в карман не лезущие, они радуются встрече, открывшейся возможности – как у них принято говорить – постебаться. От общения друг с другом они с удовольствием расковываются, раскрываются «шлюзы души», обнажая целые кладези накопленного за дни жизни. За общим столом идут весёлые разговоры, не обходится и без анекдотов, отпускаются шутки не без стремления переплюнуть друг друга, возникает и серьёзная тема – Отечественная война. При всём том о реалиях военного лихолетья их представления вполне обывательские – просто в силу их возраста, поскольку принадлежат все они поколению «бэби-бумеров», то есть родившихся уже после войны и знающих о ней из прочитанного да из рассказов участников. Так что у всех у них свои образы минувшей войны.
Тут кого-то осеняет идея: во всех их разговорах просматривается кое-какой сюжет – из этого может получиться неплохой сценарий кинофильма!
И вот, спустя время, перекочёвывают на экран прекрасно отснятые продукты весёлого стёба, который волшебное искусство кино преподносит как нечто, как бы имевшее место быть – так появляются этакие «находки», например: ужасная плавучая мина… спасающая жизнь девушке; ухоженная ручная мышка – забава немецкого снайпера; авиабомба …повисшая на люстре; немецкая голая задница, высунутая из… летящего истребителя; советская санитарка, устроившая стриптиз на поле брани… и прочие нелепые, довольно пошлые, выдумки.
Может ли тут несчастный зритель хоть отдалённо уловить во всём этом хотя бы крупицу прошлого – отголосок действительных событий?
Вопрос риторический.
Наивные изобретатели подобных химер, как видно, предлагают нам, смеясь, расставаться с прошлым – даже таким трагическим. Но – как было уже однажды сказано – расставание с будущим сулит их неумное и примитивное веселье.
4.11
Прослышав о новом кинофильме – по старой, неизжитой ещё, привычке, – с какой-то надеждой готовишься к просмотру, уговариваешь себя, что вот, быть может, сейчас встретишься с чем-то настоящим, достойным по замыслу и исполнению. Ведь земля наша всегда была богата талантами. Но тут вмешивается ехидный внутренний голос, задающий вопрос: как же так случилось, что от советских времён осталось множество шедевров, а теперь что-то не видать ни шедевров, ни талантов – куда они подевались?
Тут вспомнилась мне чья-то шутка, прочитанная в интернете: мол, хорошие фильмы вроде «Белорусского вокзала» появлялись потому лишь, что снимались режиссёром в соавторстве с… цензурой.
А нынче пресловутые сериалы пекутся у нас, как блины. Из чего угодно и как
