настроение «под дулом пистолета». Он не осознает, что созависим. Что же с ним случилось в детстве? Мама была теплой, но она часто уезжала на заработки. Когда она возвращалась, она улыбалась, и мальчик чувствовал себя любимым. Когда она уезжала, он замирал, ожидая ее возвращения. С женой у него может проигрываться сценарий «Мама вернулась»: она должна улыбнуться, чтобы он мог почувствовать себя любимым. Если же она не улыбается – возникает огорчение, быстро переходящее в горечь и злость.
Женщина ждет от мужа, что он будет разделять ее интерес к психологии. И не только к психологии – ко всем ее интересам. Муж не интересуется почти ничем из ее списка. Она очень расстраивается и даже разочаровывается. Она находит в нем другие «изъяны» и в конце концов инициирует расставание. Мужчина собирает вещи и уходит. Внезапно женщина погружается в черную дыру бесконечной боли. Она не осознавала, что созависима. С мужем ей удавалось чувствовать себя принятой, чего никогда не было с родителями. Они не ценила его принятие, потому что считала это само собой разумеющимся. Помимо нужды в любви и принятии, у нее были и другие нужды – например, в близости на основе общих интересов. Поскольку первая потребность наполнялась незаметно для нее, ситуацию со второй она замечала очень хорошо из-за того, что муж не мог ее удовлетворить.
Женщина боится громких компаний и крикливого начальника. Она сжимается в комок и готова в любой момент заплакать, как ребенок. Она находится под влиянием детского страха: в доме постоянно были скандалы, и она не чувствовала себя в безопасности.
Почему старые истории продолжают воспроизводиться с другими людьми? Почему детство не заканчивается и продолжает оказывать влияние? Чуть выше мы говорили о том, что тот опыт, который мы получили, остается актуальным для нас, пока мы не изменили свое восприятие. То есть пока мы не погрузимся в травму и не поработаем с ней, автоматически будет воспроизводиться именно детский опыт. Глазами мы видим жену или мужа, начальника или подругу. Но внутренне мы чувствуем себя ребенком рядом с родителем, или воспитателем, или учителем…
Одна женщина рассказывала, как сильно ее раздражает подруга. Раздражает тем, что тратит на семью намного меньше времени и сил, чем сама клиентка.
– У меня есть подруга. Когда я разговариваю с ней, она меня часто бесит. Или просто раздражает. Она не занимается столько с одним ребенком, сколько я занимаюсь с двумя. У меня – школа, врачи, психологи, спортивные секции для детей… А еще прогулки, здоровое питание. И еще я их выслушиваю, играю с ними. Львиную долю своего времени я трачу на семью. Получается, что работаю без выходных и праздников. А подруга живет расслабленно… Ребенок – один, и, кажется она совсем не думает о его будущем! Спокойно отвела в школу, спокойно привела. Минимум активности! И как же меня это раздражает!
– Раздражает расслабленностью? А ты не можешь расслабиться?
– Нет, не могу! А когда мне расслабиться? Один – младший школьник, другой – пятилетка. И вообще: кто еще будет заниматься детьми, если не я? На отца детей я не слишком рассчитываю. Он все время на работе.
– А что ты чувствуешь, когда все это происходит?
– Истощение чувствую. И еще апатию и безнадегу – никто же вместо меня все это не сделает!
Женщина начинает плакать. Я вижу, что она, с одной стороны, жалеет себя. А с другой – не может отпустить. Требует больше, чем может выдержать. Еще я вижу, что для нее такая модель – привычная. Привычно ждать от себя больше, чем есть сил.
Почему это так очевидно мне? Потому что здоровый человек опирается на свое самочувствие. Он чувствует, что устал, что силы закончились. Человек с травмой игнорирует все сигналы своего тела, пока не дойдет до истощения. И даже тогда он может не признавать свою «человечность». Он видит не конечность своих сил, а травму, и пытается от нее защититься.
– Вспомни себя ребенком. Ты затрачивала много сил на поддержание семьи, родителей. Почему так произошло?
Я высказываю предположение, но я на 99 % уверена, что оно точное. Потому что, если бы она не была перегружена в детстве, у нее сформировались бы границы.
– Потому что родители не занимались домом, совсем. Мать не убиралась, а отец считал, что его должны обслуживать. Он никогда не ценил ни вымытый пол, ни приготовленный ужин. А я… Я очень хотела создать теплую атмосферу в доме. Я убирала, стирала. Даже совсем малышкой я ухаживала за собой сама.
Женщина снова плачет. Я вижу, сколько сил она потратила, взяв на себя родительские обязанности.
– Ты взяла на себя недетскую ответственность. Потому что хотела теплую семью.
– Да.
– И до сих пор ты берешь всю ответственность на себя, потому что ты так привыкла.
Женщина плачет, а я даю ей некоторое время осознать взаимосвязь ее детской травмы и нынешнего отчаяния и истощения. Потом я провожу практику возвращения родителям ответственности за атмосферу в доме, когда она была маленькой. Все это отражается на ее чувствах: она перестает ощущать себя Жертвой, чувствует больше свободы. Потом я помогаю ей почувствовать границы своих возможностей. Она запоминает все эти ощущения. Затем я прошу ее, переживающую «новые» чувства, снова вспомнить ситуацию истощения. И спрашиваю, почему так произошло?
– Потому что я не принимала в расчет свои потребности и слишком хотела быть хорошей.
Чуть позже мы снова вспоминаем подругу. Женщине становится понятно, почему та ее так раздражала. Она позволяла себе не брать избыточную ответственность, то есть чувствовала, что не сможет сделать больше.
Какие еще чувства необходимо разморозить и принять в себе
Одна женщина пишет: «Я жалею свою дочь, когда она плачет, если ударилась или плохо себя чувствует. Но когда она рыдает из-за того, что не успела сделать домашнее задание, я считаю такое поведение истерикой. Я начинаю злиться и хочу, чтобы она скорее прекратила».
Вероятно, у мамы есть убеждение, что некоторые чувства оправданы, другие – нет. Одни чувства можно выражать, а другие нужно прекратить. Откуда берется такая нетерпимость? Скорее всего, из опыта мамы. Похоже, ее родители рассуждали подобным образом. Ей тоже запрещали испытывать некоторые чувства, терпимо относясь к другим. Почему? Потому что определенные чувства они могли выдержать, другие – нет. И… скорее всего, они переняли эту стратегию у своих родителей. Все дело в том, что, если мы не работаем со своими блоками, напряжениями, травмами, мы их воспроизводим – для себя и для других. Особенно уязвимы дети, потому
