Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
в Ростове, обанкротился и перебрался за границу. Сейчас процветает в Великобритании, изредка прилетая на родину для, как он говорит, для «вдохновения».
По этой же причине быстро сошла на нет вспыхнувшая было в начале нулевых традиция местных бизнесменов летать на модные показы в Париж, Рим, Милан, Барселону или куда-то еще. Оказалось, что та же самая картина через месяц после официального представления коллекции разворачивается на улицах донских городов. Если власти донской столицы вдруг надумают реконструировать главную пешеходную улицу – Пушкинскую – мы будем требовать лишь установления на всей ее протяженности удобных стульев и скамеек. Почти четырехкилометровый пешеходный променад уже давно сравнился с лучшими мировыми подиумами, а по красоте, изяществу и формам моделей давно превосходит их.
Кстати, об амазонках. Общеизвестно, что именно донские степи были родиной и местом обитания легендарных воительниц. Возможно, с этим связано не только бесчисленное количество королев красоты, но и чемпионок мира, Европы и Олимпийских игр по плаванию, фехтованию, стрельбе из лука и прочих видов оружия, родившихся на Дону. Зная также об умении наших красоток постоять за себя, мы оборачиваемся им вслед не только для того, чтобы оценить прелести фигуры, но и проверить на всякий случай, не висит ли у них за спиной колчан со стрелами. Если нет, мы остаемся в твердом убеждении, что он лежит у них дома под кроватью. Рядом с луком и наручниками.
Возможность наслаждаться нашими, так сказать, естественными преимуществами – одна из главных причин, почему нам не хочется уезжать отсюда даже летом, в самую палящую жару. Как только с началом весны обновляются скамьи в парках и аллеях, как только открытые площадки лучших ресторанов готовы принимать посетителей, мы спешим занять самые удобные места. Ведь дефиле – начинается!
М
Маныч
Это были настоящие живые омары. Две штуки. Или два… штуки? Пугливо перебирали клешнями в океанской воде. Вода находилась в контейнере. Контейнер – в транспортировочном ящике. Ящик впихивали в багажное отделение самолета. Самолет стоял на посадочной площадке португальского города Фару и готовился к вылету в Ростов-на-Дону. Две трети пассажиров, прильнув к иллюминаторам, с восторгом наблюдали за манипуляциями грузчиков. Волновались только два человека – стюардесса, оравшая, что мы нарушаем центровку самолета, и собственно владелец ящика.
Его звали Геннадий Иванович. Он сидел через проход и даже после взлета продолжал переживать за судьбу своих членистоногих, которым предстоял пятичасовой перелет. Как выяснилось – в новую жизнь, ибо куплены они были не для еды. Владелец агрохолдинга вознамерился запустить в своем хозяйстве выращивание омаров.
– Я же специально проверил – там самочка и самец, – неожиданно сообщил он мне. Очевидно, выражение моего лица взывало к пояснениям. Был это тот незабвенный год, когда наши с достоинством продули в группе португальцам на их чемпионате Европы, выиграли у будущих чемпионов греков и с треском вылетели из группы. Вслед за ними вылетели на Родину и рейсы с болельщиками. Наш был эксклюзивным чартером, на борту разносили не только еду, и между второй и третьей я решился на главный вопрос:
– Геннадий Иванович, а зачем?
Ответ был короткий и не предполагавший дальнейших разъяснений:
– Я же с Маныча!
Только через много лет, неакадемично выражаясь не то чтобы по поводу отсутствия дороги, а скорее – некоторой неустроенности ее, я приехал на берег легендарной реки. И взял назад все непарламентские выражения. Передо мной открылась неброская, невыразимо тихая красота, в которую были вписаны двухэтажный коттедж, словно перенесенный сюда из Прованса, и китчевые срубы, обставленные винтажной мебелью. На огне закипал казан, куда бросали знаменитых манычских раков, стол на крытой террасе манил порезанными икряным лещом, рыбцом, шамайкой и слабопросоленной донской селёдкой; дымящимся отварным картофелем, политым домашним подсолнечным маслом, перемешанным с укропом; свежепожаренной икрой из синеньких; перламутровым салом и маринованными маслятами. Льняная салфетка на блюде скрывала хрустящие жареные ребра сазана. Стрелы зеленого лука покрывали развалы молодого редиса, розовых томатов и изумрудных багаевских огурцов, недвусмысленно напоминавших, в каком именно районе протекания реки мы оказались. Замаринованное каре барашка ожидало насадки на шампуры. Из морозилки уже доставали толстостенные рюмки, мгновенно обраставшие ледяной патиной.
На рассвете меня вывели на рыбалку. Никогда не понимая сущности этого процесса, через несколько минут я забыл обо всем. Точнее – вспомнил. Вспомнил всю поэтичность рыбной ловли – от Сабанеева и Афанасьева до Аксакова и Чехова, а заодно до Уолтона и Варламова. Сазаны оказались огромными, лещи – серебряными, сула – хищной, караси – былинными, линьки – редкими, щуки – непойманными. На них пригласили ближе к поздней осени. Тогда же обещали охоту в лодках на уток и гусей, и полевую – на зайцев, фазанов, куропаток и вальдшнепов. При упоминании охоты на лис в памяти всплыли английские равнины и дожди, холмы, степь как в любимом стихотворении Киплинга, лошади и красные рединготы на долговязых лордах. Окружающая местность вполне соответствовала, за исключением отсутствия холмов. Ну и лордов, разумеется.
Теперь с весны и до подледного лова меня необоримо тянет на Маныч. Я понял, наконец, объяснение милейшего Геннадия Ивановича, которого часто вспоминаю. Как и тот сумасшедший рейс. Здесь живут люди, впитавшие не только культуру, но и природу, чего недостает закоренелому горожанину. Ее – природы – щедрый дар они пытаются возместить, улучшая пейзаж и его обитателей. Покупая иногда лобстеров в рыбных магазинах Ростова, я намеренно не интересуюсь их происхождением. Мне вполне достаточно верить, что два португальских омара, благополучно переживших полет, как-то повлияли на и без того голубую кровь манычских раков, лучше которых нет во всем свете…
Поверить:
Гостиничный комплекс «Ясная дача»
Ростовская область, Багаевский район, пос. Дачный
тел.: +7 (918) 596-22-68
GPS – 47°15΄05˝ с. ш. 40°26΄49˝ в. д.
Масло
Двадцать один. Именно столько оттенков цвета имеет знаменитое домашнее подсолнечное масло, выставляемое на донских рынках. Справедливо рассудив, что плоды просвещения – не только фигура речи, я решил отбить вложенные в художественное образование собственной дочери силы и средства. Мою меркантильность питали одновременно стремление к дармовой информации, родительское тщеславие и собственная некомпетентность. Опыты над детьми, конечно, – занятие не вполне благородное. В качестве смягчающих обстоятельств (в ответ на осуждение окружающих) я обычно предъявляю факт совершеннолетия наследницы идей (более ей пока наследовать нечего) и сомнительный посыл на практике проверить качество отечественного образования.
Покорный дочернему долгу ребенок был транспортирован на Старый, Нахичеванский и Северный базары. Неожиданно заинтересовавшись ходом эксперимента, любимое чадо бродило меж бутылок с маслом, как среди
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
