я. Вот ведь жук.
— Ну… Она конечно твоя, но… Короче… все меня поняли! — отмахнулся Адисон.
— Думаю, нам всем стоит ехать на одной машине, чтобы соответствовать легенде. Возьмём твою, Грэгори, — решила немного проучить полукровку я. Учёный просиял, а Адисон сморщил мордашку. Мы попрощались с шаманом и пошли к автомобилю.
— Если что, я не зажрался, — шепнул мне полукровка, открывая заднюю дверь.
— Да ну? — фыркнула я и уселась на переднее пассажирское.
Грэгори завел мотор, и после недолгой тряски по глиняной дороге чаппарали мы выехали на трассу. Вопреки опасениям Адисона седан довольно резво набрал скорость и быстро домчал нас до города.
— Как там говорил дон Диего? Не торопись вешать ярлыки, твои представления о вещах могут не соответствовать действительности, — хихикнула я, повернувшись к пассажиру на заднем сиденье.
— Ладно, не такая уж это и развалюха, — сказал тот в ответ и добавил со смехом: она только на вид старое корыто.
— Эй! Полегче! — деланно возмутился археолог, но в его глазах играли смешинки.
Кажется, парни наслаждались происходящим. В отличии от меня. Я же чувствовала нарастающее напряжение: грудную клетку словно сковал стальной обруч, во рту пересохло, а ладони, наоборот, вспотели. Я сделала глубокий вдох, затем выдох и снова вдох. На курсах пожарных нас учили как справляться с волнением в трудных ситуациях, и мне до сих пор удавалось брать себя в руки, но волнение возвращалось снова и снова, адреналин, кипевший в венах, не мог найти выхода, то, что было поначалу просто нервозностью, копилось и превращалось в стресс.
— Потому что ты не живёшь настоящим, — услышала я голос Квентина. Судя по отсутствию реакции на лицах моих попутчиков, обращался он только ко мне.
«Ты о чем?» — мысленно спросила я.
— Ты, как и большинство людей, живёшь либо в прошлом, вспоминая что-то плохое, сожалея о сделанном или не сделанном, либо в будущем, рисуя себе картинки грядущих событий. В данный момент ты целиком в будущем. Ты представляешь себе то, что ещё не произошло, твое воображение создаёт реальность, которой ещё не существует, и, возможно, не будет никогда существовать. Ты нарисовала себе ужасную картину и целиком погрузилась в нее. А ничего из нее ещё нет в реальности. Человеческий мозг устроен так, что выбирает самый худший из возможных вариантов будущих событий и всячески его обсасывает. Для выживания в дикой среде в далеком прошлом это было полезным. Но для современного человека — нет. Вспомни, сколько раз ты боялась чего-то, воображала себе ужасные картины развития событий. Сколько из этого сбылось? Уверен, что процентов пять, если не меньше. Даже учитывая твою профессию. Ты сама создаёшь для себя в мыслях кошмар, который даже ещё не случился, и по своей воле вновь и вновь проживаешь его. А вероятность, что он воплотится в реальность очень мала.
«Ты же сам сказал, что я умру через несколько месяцев. А может и раньше, если сегодня что-то пойдет не так с этим мафиози», — начала спорить я. Было что-то такое в словах ментала. Но полностью согласиться с ним в тот момент мне казалось сложным.
— Умрешь, если ничего не предпримешь. Но ты же не сидишь сложа руки. И смотри, сколько существ тебе готовы помочь… Разве ты знаешь свое будущее?
«Я могу предугадать…»
— Нет, ты не можешь. Ты не знаешь всех переменных уравнения под названием жизнь. Знаешь, что ты делаешь? Отравляешь свое настоящее страхом того, что ещё даже не произошло. Живя в этом придуманном будущем, проживая раз за разом неприятные события, ты лишаешь себя настоящего, по сути лишаешь себя жизни.
«И что же я должна по-твоему сделать? Плюнуть на все, забить на последствия и жить беззаботно⁈ »
— Не нужно таких крайностей. Ты можешь прикладывать все силы, чтобы решить задачи, стоящие перед тобой, делать лучшее на что способна, но при этом не устремляться постоянно мыслями в даль. Просто будь здесь и сейчас. И может быть, ты увидишь возможности, которые пропустила бы, погрузившись в свои переживания. И ты решишь все свои трудности… А если и не решишь, что ж… Тогда ты проживёшь свой кошмар лишь единожды, а не по тысячу раз на дню.
Вспомни свою работу. Как всё происходит, как вы тушите пожары и спасаете людей? Наверное, сначала вы оцениваете обстановку, затем продумываете план и действуете согласно ему, если что-то меняется, то вы подстраиваетесь под ситуацию, импровизируете. Каждый пожарный осознает риски, но разве он думает постоянно о том, как боится огня, или его мучают фантазии о том, как он сгорает заживо?
«Нет, если у него не ПТСР…»
— А отсутствие подобных мыслей ухудшает его работу?
«Скорее наоборот, ухудшает их присутствие.»
— Наверное, с такими мыслями пожарный действует недостаточно быстро, начинает совершать ошибки?
«Да.»
— Так ведь и в жизни тоже самое. Ты продумываешь план по решению своей задачи и действуешь согласно ему. Если обстоятельства меняются, корректируешь свои действия. Ты точно так же оцениваешь все риски, но не погружаешься в них, не позволяешь себе зацикливаться на них, не прокручиваешь в голове варианты развития событий по сотне раз на дню. Тем более, что это прокручивание ничего тебе не даёт и ничего не решает, только отбирает твое настоящее.
«Не быть тебе шахматистом», — мысленно хмыкнула я.
— Жизнь это гораздо больше, чем игра с несколькими клетками и фигурами. В ней гораздо больше переменных и неопределённостей. Стать хорошим игроком в шахматы — сложно. Стать хорошим игроком в жизни, придерживаясь стратегии предугадывания событий — невозможно. На сколько бы шагов вперед ты не распланировала, сколько бы разных вариантов не предусмотрела, жизнь всё равно подкинет тебе сюрприз. И твоя нынешняя ситуация — тому доказательство.
«Да, такого я точно не планировала. Карьеру пожарного — да, стать лейтенантом — да, встретиться с представителями других миров, стать носителем одного из них, идти на встречу с мафиози — точно нет.»
— Так что, действуй согласно плану, импровизируй, когда это требуется, и не застревай в выдуманном будущем.
«Ладно, я подумаю над твоей точкой зрения… Погоди… А откуда ты знаешь про шахматы? И вообще столько знаешь про мой мир и людей?»
— Не могу сказать, извини.
Здрасьте, приехали… Это что-то новенькое. Я уже собралась выдать гневную тираду по этому поводу, как наш мысленный диалог прервал Грэгори:
— Мы на месте, вот это кафе… И, кажется, это
