Дорогой Ричард,
ПРОШУ, НЕ НАЖИМАЙТЕ КЛАВИШУ «УДАЛИТЬ».
Просто послушайте секундочку, ладно?
Прежде всего я прошу прощения за то, что взяла ваш электронный адрес с компьютера моей мамы, и надеюсь, вы не сбеситесь из-за этого, но ведь я много раз звонила вам, а вам, похоже, это не очень-то нравилось, и я боялась, что вы начнете орать.
Дело не в том, что до меня не дошло, что вы не желаете никакого сближения со мной. То есть какое-то время я считала, что мы пребываем в том пространстве «может быть», только я испытала его довольно сурово и оно сделалось реально определенным очень быстро. И не такая я дура, чтоб не понять этого. И еще не такая я дура, что не способна устыдиться того, что устроила, когда вы того от меня не хотели.
Слеплена я во многом из того же теста, что и любая другая. Кроме моего сердца.
Я говорю о своем старом. Все время забываю.
Думаю, тот факт, что у меня сердце, которое когда-то было у вашей жены, сильно отличает меня от всех остальных, и думаю, тот факт, что я постоянно жила, готовясь умереть, возможно, тоже кое-что меняет.
Только я больше похожу на всех других, чем вы, наверное, считаете.
А пристаю я снова к вам потому, что потеряла утешительный камень и должна получить его обратно. Обязательно. Я должна найти его. Больше шестидесяти лет назад Эстер привезла его из самой Германии, на пароходе она втерла в него все свои беды и тревоги, а поскольку она только-только была освобождена из концлагеря и поскольку никто больше из ее семьи оттуда не вышел, то, думаю, ее бед и тревог хватило бы на целый пароход. Прошу простить за каламбур. В общем-то, он у меня не нарочно вышел.
Короче, совершенно потрясающе было то, что она дала его мне, и мне нельзя его потерять. Никак нельзя.
Последний раз, когда он был у меня, я лежала на вашем диване и потом уснула, так что, думаю, если вы поднимете диванные подушки, то отыщете его. Я определенно думаю, что он там. На деле, я знаю это. Должна. Обязана знать. Иначе он пропадет, а этого нельзя допустить. Пропажи, я имею в виду. Ему нельзя пропасть.
Спасибо, что не нажали на «удалить». Этого, если вы дочитали до сих пор, вы не сделали.
С любовью (не опасного типа),
ВидаЗдравствуйте, Вида.
Ваш утешительный камень у меня.
Я должен покаяться.
Зачем – у меня особого понимания нет, поскольку обычно я не большой охотник до покаяний. Нужно, чтобы я почувствовал себя весьма плотно припертым к стене, прежде чем позволю себе изречь что-то подобное. Может быть, это оттого, что вы всегда говорите правду. Прежде мне ни разу не попадался никто, всегда говорящий правду. По крайней мере, я такого не замечал.
Может быть, вы вдохновили меня.
Я отыскал ваш камень за диванными подушками и опустил его в кармашек вашей пижамы. Что, полагаю, было глупо, потому как место не очень-то надежное. Я слышал, как камень стукнулся о дорожку, когда я нес вас из дома к машине. Мог бы сказать что-нибудь Абигейл. Едва не сказал. Вместо этого просто подобрал камень на обратном пути и с тех пор держу его у себя.
Такое впечатление, что, сознавшись, чувствую себя немного лучше. Уверенности, правда, нет. В последнее время мои чувства так замутились. Будто мне нужна карта, чтобы пробираться среди них, а все карты устарели и неправильные.
Я вам камень отдам, само собой, только в данный момент здесь Майра, что делает время неподходящим для визита. Майра – это моя теща. Мать Лорри. Она приехала помочь мне кое с чем. Вроде как остаться в живых и не разлететься на миллион кусочков.
Видите? Вам опять удалось. Вдохновили меня сказать правду. Особой уверенности, хорошо это или плохо, нет.
Словом, если у вас будет терпение еще ненадолго, то я позабочусь, чтобы камень благополучно вернулся домой, к вам.
С наилучшими пожеланиями,
Ричард
