хватает.
– Считай, что я у вас работаю. Поэтому, выясни, пожалуйста, происхождение Малежина Аркадия. Я сначала думала, что он поменял имя: был Андроном, стал Аркадием. Но не сходится.
– Марин, а если он по молодости сменил фамилию? Женился. Был каким-нибудь Мухобоевым, а стал Малежиным. Затем развелся, но осталась приличная фамилия. И еще, ни ногой в этот музей! А лучше для твоего же блага, тебе посидеть дома, за надежным забором. Ты поняла? Узнаю, что нарушила мой запрет, прикую наручниками к батарее!
***
Утром Андрей увез Петю в город. Марина прибрала на кухне, и села за компьютер. Белкина действительно звали Валерием Николаевичем. Он был директором галереи «Валери», подробно описывались выставки и экспозиции галереи. Но выяснить место рождения и возраст директора Марине не удалось.
Как могла, Марина, расспросила Олега, заглянувшего к ней перекусить.
Подробностей жизни Белкина Олег не знал, а возраст определил, около 50 лет. Зато рассказал интересные факты из жизни Малежина Аркадия, которого знали все более или менее знаменитые коллекционеры. Оказывается, мать Малежина была чистокровной эстонкой, попавшей в СССР в тридцатые годы. Благодаря матери, Аркадий Михайлович получил эстонское гражданство, и теперь большую часть года имеет возможность проживать за границей.
Поразмыслить над новой информацией Марине не успела. Позвонила Юля Грибова.
– Марина! Никуда не уходишь?
– Нет.
– Хорошо, я сейчас приду!
С порога запыхавшаяся Юля заговорила:
– Марина! Какой ужас! Катю Малежину подозревают в убийстве Валентина.
– Её арестовали?
– Нет, но уже вызывали к следователю и взяли подписку о невыезде.
– А ты уверена в её невиновности?
– Конечно! Что за вопрос? Положим, выгнала она этого Валентина в шею – но убивать зачем?
– Может, он ей угрожал? Или драться полез?
– Марина, о чем ты? Кате достаточно кивнуть охраннику – и нет никаких угроз, тем более – драк.
«Да, мне этого не понять, сроду не ходила с охраной, но Катя – звезда».
– Тогда не волнуйся, всё выяснится.
– Ты ещё скажи: «рано или поздно» выяснится.
Марина припомнила, что Юля сама была в роли подозреваемой.
– Юля, от меня-то какая может быть ей помощь?
– У тебя следователь был знакомый, и родственник где-то там работает.
– Родственник работает в Новосибирске.
– А, может, ты выдвинешь какую-то другую версию убийства?
– Юля, может, мне сразу убийцу назвать?
– А ты знаешь?! Ой, Марина, я так расстроена, что ничего не соображаю. Но надо что-то делать!
– Надо алиби на время убийства. Есть свидетели, что она была в другом месте? Что она говорит?
– Катя сказала правду: была дома, одна, устала и легла спать. А потом на два дня к отцу уехала. Это в милиции показалось подозрительным. Как назло, консьержка отлучалась с поста, а записи с камер уже затерты. У них там система оказалась дурацкая: две недели записывают, а потом затирают.
– Но две недели еще не прошли.
– А они не хранят записи, а начинают снова каждые две недели. И как раз на следующий день начали снова записывать.
– Действительно, дурацкая. Не на том экономили. Надо меня охранную фирму.
– Но Кате от этого не легче.
– Ну, положим, презумпцию невиновности у нас не отменяли. Если она сказала, что спала дома, то не обязана это доказывать. Хотя лучше бы она вдвоем с кем-нибудь спала.
– Маринка! Ты – гений! Я знаю, кто подтвердит Кате алиби. Этот её новый приятель – Митяй.
– А он был у неё?
– Нет, но за деньги соврёт и глазом не моргнёт.
– Да, типчик ещё тот. А потом не будет шантажировать?
– Потом настоящего убийцу найдут. Они могут. Если от Кати отстанут, то найдут. Или ты догадаешься.
– Я?! Да я ни сном ни духом…
– Ой, Марин, а вдруг за Катей следят? Она мне с незнакомого номера звонила, наверное, боится, что телефон прослушивают. Лучше я сама Митяю деньги отдам. Ты не знаешь, где его найти?
– Зачем мне это знать, если можно посмотреть в интернет-афише? Вот, на раз-два-три: Чекмалин сегодня выступает в Бар-Кабаре «Черная лошадь», начало в 22. Поздновато.
– Ничего, я в городской квартире переночую. А где это место?
– Смотри, это по нашей ветке. Давай поедем вместе на моей машине, а из «Черной лошади» ты – на метро, и прямо к нам домой. Я Андрея предупрежу, чтобы не мотался. Он только рад будет.
– Нет, неудобно.
– Всё очень даже удобно! У родственников переночевать – Краснов ревновать не будет. Расскажешь мне, как пройдет встреча. А утром вместе вернёмся в Никольское.
Аргумент был весомый. Хоть Юля и не давала повода, Виктор Александрович совершенно точно ревновал свою молодую красивую подругу. Юля, надо признать, и сама была очень ревнивая. С появлением Наташи страсти вроде бы поутихли, но все блондинки у Юли на подозрении. Даже к Маше она относится несколько настороженно. Вот Маша Ярославская – просто идеальная жена, её с первого взгляда любовь – Олег. И после семи лет замужества – тоже Олег. Доверие к мужу такое полное, что её и обманывать было бы неинтересно. Хотя, насколько известно Марине, Олег и не помышлял об этом. Ума ему хватает, «не искать добра от добра», или это в генах заложено, от отца и матери? У Андрея наследственность похуже, пробегающие мимо красотки постоянно привлекают его внимание. Но семья для него – на первом месте. Марина – и жена, и друг, и бизнес-партнер. Они все вопросы решают вместе, но в бизнесе право решать у Андрея, а в семье – у Марины.
Андрей внешне невозмутим, уверен в себе и своем превосходстве. Но один забавный случай показал Марине, как он внутренне уязвим. Марина выбрасывала просроченную косметику, а Саша заинтересовался губной помадой. Марина дала ему лист бумаги, показала, как крутить тюбик. И отвлеклась, ушла на кухню. А сын порисовал на листке, поискал ещё, и нашел вынутые из сумочки ненужные визитки. Вечером Андрей вдруг пришёл на кухню и, старательно делая безразличный вид, спросил:
– А кто это – Боровинкин Иван Иванович?
– Понятия не имею, – беспечно ответила Марина.
Андрей заметно напрягся.
– Его визитка лежала под столом.
– Где? Ах, эта! Не помню. Что там, на обороте написано?
– «Семена и саженцы».
– Вспомнила. Мне ещё зимой её всучил какой-то тип на выставке. Ну, вот, была мысль посеять что-нибудь, а весной забыла.
– А почему здесь это?
Марина отвлеклась от посуды и взглянула на визитку в руке Андрея. Красной губной помадой на визитке было коряво нарисовано сердечко. Саша постарался!
– Господи! Андрей! – Марина неудержимо рассмеялась. – Это я Саше старую помаду дала поиграть, когда сумочку вычищала. А ты что подумал?
– Я? Подумал?
