из одного представителя имеет те же формальные права, что и крупнейшие и влиятельнейшие рода, такие как Стерки или Вегило. Фамилии не выстроены ни в какую формальную иерархию, из за чего, как и в целом в аристократии Симмерии, возникает множество иерархий неформальных, зыбких и постоянно меняющихся. Фактически, фамилия имеет значение только в той отрасли, за которую цепляется тот или иной род. Она, как правило, выступает признаком неких компетенций и гарантий предоставления определённого уровня услуги.
Сохранение этих компетенций — это основная задача практически любого симмерийского фамильного рода, исключая те, кому в фамильную собственность досталось ключевое научное учреждение или особо важный кусок земли. В погоне за этим в семьях с самого рождения наследников воспитывают в духе ответственности за родовое дело, готовят к конкретной, заранее известной специальности. Однако, существуют риски, связанные с отсутствием достаточно талантливых потомков. Ччтобы спасти уровень рода от вырождения, более умные рода ведут открытые конкурсы на свои фамилии.”
Я потерла глаза, стараясь отложить у себя в мозге политинформацию. Так значит, аристократия у нас старается набрать неформальный престиж, потому что формально все равны? Забавно. Это чем-то похоже на рейтинги учениц, которые всегда существовали, хотя никто и никогда не проводил никакого официального сравнения учениц. Все просто знали, что Митрани выше в рейтинге, чем Катания, а Катания выше, чем Милль. Боюсь, даже вопрос о том, почему именно Катания выше Милль, вызвал бы замешательство. Все просто знали об этом, и сама идея спрашивать “Почему” уже казалась неуместной.
Теперь, как минимум на военном курсе, рейтинг станет официальным. Однако, для аристократов, видимо, никто так и не устроил военный курс с открытым турниром, так что они продложали полагаться на просто-знание.
Я легконько стукнулась головой об стол, прогоняя наваливающийся сон. В этой системе было столько дыр, что Милль смогла бы просеять через неё крупу. Итак, кандидат рода — это человек, который хочет вступить в фамильный род, и роду он нужен для повышения общей уверенности окружающих в том, что род компетентен. Иными словами, чем более признанный профессионал вступает в род — тем, скорее всего, легче ему будет.
А значит…
Я пролистала список родов с открытыми конкурсами, пытаясь понять, кого они ищут. “Артефактолог с академической степенью…”, “Маг с опытом ведения военных действий…”, “Маг, получивший немагическое математическое образование…” “Маг, спсбоный к пдеорожданию горсдког щита…” “Мыфва в..”
Буквы расплывались перед глазами. Прочтя уже третью строчку и совершенно не запомнив её содержимое, я, наконец, поймала себя на кошмарном факте.
Мне было катастрофически скучно всё это читать.
Я поняла, почему за восемнадцать лет жизни я так ничего и не узнала о политическом поле Симмерии. Кажется, это была одна из немногих тем, которые были бы мне по-настоящему не интересны.
Сама идея пойти на поводу у Камиды и вникнуть в эту родовую чепуху была ошибкой. Когда это всё рассказывала мне Камида, было по крайней мере интересно её слушать, потому что она рассказывала эмоционально, с жаром. Но когда пришлось погружаться в это самой… Возможно, не заметь я свое состояние ещё несколько минут — и я впервые в жизни уснула бы в библиотеке.
Мне нужно было освободить свой разум от обусловленности утверждением Камиды. Она сказала, что мне придётся стать хотя бы кандидаткой какого-нибудь рода. Это ошибочное утверждение. Оно обусловлено тем, что Камида не умеет мыслить иначе, чем своим аристократическим мышлением. А я сдуру подхватила эту мысль и решила загнать собственный мозг в её рамки.
Есть множество альтернативных способов добиться того, чтобы Камида работала со мной в команде. Навскидку, по убыванию приемлемости: переубедить Камиду, изменить мышление Камиды с помощью галлюциногена, шантажировать Камиду компроматом, угрожать Камиде или её родственникам, ликвидировать Камиду и заменить идентичным големом…
А также, если продолжать фантазировать: изменить политическое устройство Симмерии, стереть Камиде память, перенестись вместе с Камидой в альтернативную реальность, где мы обе будем новенькими, каким-то образом сделать так, чтобы Камида покинула род Эстер и стала бесфамильной (это вообще возможно?).
Меньше чем за тридцать секунд мой мозг придумал девять вариантов кроме “Вступить в какой-нибудь знатный род”. И ведь все эти варианты — кроме того, что с изменением всей Симмерии — касались только самой Камиды! А ведь ещё можно уничтожить род Эстер как политическое образование, лишив их права на фамилию в целом, основать собственный род, или, если мыслить на один метауровень выше, то можно сделать так, чтобы моей сокомандницей вообще была не Камида.
А ещё…
Прямо сейчас я делала первые шаги в магии, сама суть которой — воздействовать на мысли. Мне следовало немедленно отбросить предыдущие двенадцать вариантов и остановиться на том, который убивает одним выстрелом двух зайцев.
Использовать Мнимую Модель, чтобы изменить мышление Камиды — это даже круче, чем галлюциноген.
— Рахи-иль! — крикнула я в потолок библиотеки, попутно стараясь вспомнить модель Тамары. Библиотекарь появилась в мгновение ока, зависнув над читальным залом и обратив на меня взор сотен глаз.
— У тебя есть что-нибудь про то, как изменить чувства человека по отношению к тебе?
Рахиль закрутилась в вихре щупалец и вновь пропала на несколько секунд в вышине башни. Примерно в половине случаев, что я задавала Рахиль вопрос, она летала куда-то вверх башни. Учитывая, что даже видимая часть библиотеки явно измерялась десятками тысяч книг, становилось любопытно: что, неужели ближайшая подходящая книга действительно так далеко?
Впрочем, никто из людей не пытался разобраться в логике расстановки книг в библиотеке Рахиль. Она никогда не возражала против того, чтобы ученицы сами ходили вдоль книжной стены-полки, или даже взлетали вдоль неё, однако…
Вполне возможно, что, учитывая идеальную память Рахиль, книги могли быть расставлены на основании истинной случайности. В них могло не быть даже тех закономерностей которые возникают, когда человек пытается “случайно” называть цифры.
В конце-концов, никто не пользовался библиотекой сам. Так что загадка принципа расстановки книг оставалась лишь ещё одной загадкой, коих много в магических школах — старых, или тех, что сознательно сделаны под старину.
Рахиль вернулась с ещё одной книгой.
“Привороты для начинающих”.
Я ещё раз ударилась головой об стол. После чего взяла книгу и открыла оглавление. Потому что Рахиль была отличным библиотекарем, и если она принесла мне на мой запрос именно эту книгу — значит, скорее всего, именно эта книга лучше всего подходит под мой запрос.
Каким-то удивительным образом она умела, не читая мыслей — во всяком случае, никто никогда не говорил, что Рахиль читает мысли, а значит либо она могла скрыть это даже от
