некоторое время вселилась в меня и ушла в виртуал.
* * *
Пара закончилась вполне обыденно, домашних заданий не задавали, поскольку пока что нечего было задавать. Обзорные лекции, обозревающие самые азы. Дальше будет интереснее, нас реально будут знакомить с колдовством, рассказывать о его разновидностях. Даже практические занятия обещали. Правда, они будут дифференцированные, для ведьм одна программа, для бестий другая, все остальные пойдут по третьей. Каждому по способностям, от каждого по возможностям.
Ситуацию с Филипом не хотелось оставлять в подвешенном состоянии. Вообще, наезжать на незнакомых людей — это всё равно, что писать против ветра — ветер штука переменчивая. Пора наглядно это продемонстрировать широкой аудитории. Ваше слово, товарищ маузер…
Дождавшись, когда Филип начнёт выходить из аудитории, я разогнался и отвесил ему рабоче-крестьянского пенделя. Силой удара его вытолкнуло в коридор и выплюнуло на проходящих там студентов.
— Какого ху… — начал возмущаться пиратик, разворачиваясь и пытаясь сохранить равновесие.
Вообще, самое страшное для меня в драке было не то, что меня могут избить в ответ, не то, что приведут на разборку старшего брата или вызовут полицию, а сама необходимость бить другого человека. Живого человека, кулаком, по лицу! Ему же больно будет, синяки появятся, кровь пойдёт, в больницу придётся идти зубы вставлять. А, не дай бог, гематома в голове образуется, и он умрёт, а мать плакать будет… Вероятно, это был какой-то психологический блок.
Именно был, в прошедшем времени. После всего того, что мне выпало пережить, этот блок рассосался сам собой. Теперь я чувствовал лишь предвкушение.
Растолкав зевак, я рывком приблизился, схватил пиратика за горло и потащил к стене, в которой располагались двери лифтов. Восьмёрки в силе вполне хватало на то, чтоб не обращать на ответные потуги особого внимания. Не ослабляя захват на шее, я стал бить его затылком по кнопке вызова лифта, приговаривал:
— Что-то лифт не вызывается, наверное, кнопка запала.
Филип хрипел и пытался разжать мою хватку. Не оставляя противнику надежд, я свободной рукой пробил ему «солнышко», выбив воздух из лёгких, и швырнул на пол в себе за спину.
С моим обликом в это время происходили изменения, иллюзорные естественно. Одежда начала расходиться по швам от набухавших мускулов, кожа приобрела глубокий серный оттенок, белок глаз почернел, радужка стала красной снаружи и жёлтой внутри, на голове прорезались острые пепельные рога с кончиками цвета слоновой кости, а во рту появились небольшие клыки. Маскировкой управляла не Сири, я просто выбрал одну из личин-заготовок, «тифлинг зариэль, тело А2». Сама Сири в это время носилась по коридору и блокировала камеры, смартфоны, пожарную сигнализацию, на всякий случай. Снимать на камеру пытались многие, а вот вступаться за мажора никто не спешил, даже его дружки. Парагонов среди зевак не наблюдалось.
Филип, рыча, попытался подняться, но я от души пнул его в бочину. Прочный армейский ботинок смачно врезался в мягкое тело, заставив мажора взвыть от боли и вновь завалиться на спину. Медленно обошёл и пнул ещё раз, нога шаркнула по полу возле головы горе-абьюзера, не задев её, но заставив позорно зажмуриться и судорожно закрыть голову руками. Боится боли-то, изнеженный мальчик…
Поставив ногу ему на грудь, я победно оглядел тех, кто решился остаться в толпе зевак. Большинство смотрели на происходящее с искренним непониманием. Несколько человек взирали на меня с ненавистью, несколько со страхом. Но были и такие, которые смотрели на происходящее с презрительными ухмылками уверенных в себе альфа-хищников, получающих удовольствие от происходящего. Снимать видео никто уже не пытался, все телефоны были отключены или ушли на перезагрузку стараньями Сири.
Дверь лифта открылась, я мгновенно снял маскировку, принимая свой истинный облик и одновременно убирая ногу с груди поверженного оппонента. Из лифта выскочил толстый вахтёр в спецовке и, придерживая себя правой рукой за пояс, будто там была кобура, поспешил к нам.
— Что здесь происходит?
— Да вот, молодой человек неудачно вписался в интерьер, — пояснил я.
— Ты об этом пожалеешь, — сообщил осмелевший Филип, поднявшись на ноги и отойдя за спину охраннику.
— Уже жалею, — поморщился я, — ты меня соплями забрызгал.
— Я заставлю тебя…
Я сделал резкий шаг в его сторону, не дав договорить. Пиратик замолчал и отпрянул назад, а охранник смело закрыл его грудью. Я примирительно выставил руки.
— Иногда лучше молчать, чем говорить, — посоветовал я. — Особенно при свидетелях. Проводили бы вы его в медпункт, — это уже охраннику, — у «водников» же он один из лучших в городе.
Охранник повёл пиратика к лифту, народ стал рассасываться. Я пошёл в уборную, освежиться и привести себя в порядок. Да, как-то не так прошла экзекуция. Я полагал, что его приятели впишутся, а за меня прибегут парагоны, и мы сойдёмся в эпической схватке по старинному русскому обычаю, стенка на стенку!
Я проложил курс мимо филиповских бикс и, поравнявшись с ними от души шлёпнул по заднице мстительную фифочку:
— Ты следующая, — наклонившись к её уху доверительным шёпотом сообщил я; попка у неё оказалась приятно упругой.
В уборной было безлюдно. Рукав куртки реально оказался чем-то заляпан, или слюной или соплями, которые я с омерзением смыл. Блин, за куртку даже еще не рассчитался полностью, надо поаккуратнее быть. Подумав, я использовал ячейку заклинания и наложил на себя «доспех Агафиса». Мало ли, кто знает, как скоры мажорские семьи на расправу окажутся? Лучше перебдеть.
Изморозь и прочие эффекты заклинания, как и влажное пятно на рукаве я скрыл, замаскировав себя собой же часовой давности. Помогло отчасти — рядом со мной всё равно ощущался холодок. Зеркало, например, запотевало, если я приближался к нему слишком близко.
В коридоре народ уже разошёлся. Полагаю, на этом этаже народ в принципе тусовался специфический, так что особой огласки мои трюки не должны были получить. Значит, никакие люди в черном не приедут и не начнут стирать всем свидетелям память. В лифте на меня никто не глазел, не воротил рожу, но и руки не жал. А вот у выхода из института встретил представительский автомобиль, черного цвета, судя по виду очень тяжёлый и очень бронированный.
Возле автомобиля стоял бугай в черном костюме и с гарнитурой в ухе. При моем приближении он открыл заднюю дверь автомобиля, выпуская мужчину в сером костюме с импозантной сединой на висках. По-любому красится, не может седина так симметрично проступить. Вряд ли это был отец Филипа, скорее, какой-то представитель семьи, может дядя, а может просто
