Часть третья. Жак
В тени прекрасных женщин
Кого нельзя назвать некомпетентными наследниками, как некоторых членов семьи, так это третье поколение мужчин рода Герлен, которые продолжили дело своих предшественников с энтузиазмом молодости, столь необходимым для роста и процветания фамильного бизнеса. Новое предприятие Герленов стало полным товариществом, включавшим Габриэля, Пьера и Жака, и носило громкое название «Производственное и коммерческое учреждение для изготовления и продажи парфюмерной продукции Guerlain». Они расположились в доме 19 по рю Лежандр. Головной офис семейного предприятия по-прежнему находился в Париже на улице Мира. Но там безраздельно царствовал дядюшка Габриэль, глава предприятия. Ему принадлежало право аренды магазинов и контор, не считая апартаментов на четвертом этаже. Два его сына, которые вложили в дело сумму в 20 000 франков, получали ежемесячную зарплату наравне с другими сотрудниками компании. На пороге своего 60-летия Габриэль, как некогда его отец, ощутил потребность отойти от дел. Он принял решение внести в статут предприятия новые поправки. Они были утверждены 23 апреля 1898 года и скреплены тремя подписями членов товарищества.
Отец вместе со своими двумя сыновьями разработали отличную стратегию, позволившую в 1902 году заключить договоры по сбыту, которые служили гарантом лояльности торговых представителей и содержали перечень приложений и оговорок, нацеленных на будущее[43].
Следуя заветам Пьер-Франсуа-Паскаля, который решил продавать свою продукцию в Париже исключительно в бутиках Guerlain, его потомки хотели обеспечить не только стабильные цены, но и наладить устойчивую сеть сбыта, чтобы оградить себя от параллельных продаж, – «серого рынка» – бича всех парфюмерных домов. Многочисленные парфюмерные базары процветали на парижских бульварах, и цены там были предельно низкими.
Пьер и Жак под видом «тайных покупателей» посещали эти клоаки и поняли, что, если ситуация продолжит развиваться в том же ключе, реализация их товара в Париже будет поставлена под удар. Они убедили отца в том, что продажа продукции в собственном парижском бутике может гарантировать избавление от этой угрозы. В то же время одного бутика на улице Мира было мало, поэтому необходимо открывать и другие магазины в столице. Габриэль, старый прожженный лис, усмотрел в этом прекрасные возможности и новые горизонты.
С помощью Пьера он управлял компанией, а Жаку, с учетом его способностей, было поручено самое важное, что есть в парфюмерном деле, – создание новых ароматов.
Молодой человек рано овладел этим искусством и больше не слушал советов дяди (еще до присоединения к фамильному делу он учился у Шарля Фриделя в его лаборатории органической химии в Сорбонне, где получил хорошее образование, позволившее ему раскрыть свой дар).
Жак был истинным сыном своего времени – эпохи автомобилей и аэропланов, импрессионизма и анархизма, дела Дрейфуса и Панамской аферы[44], времени Пастера и Мари Кюри.
Прекрасная эпоха на рубеже столетий, когда в легком вальсе кружились фантазии и мода. Во Франции «тихо» правили президенты Лубе и Фальер, царили мир и процветание. Париж стал блестящим центром искусств, мировой столицей авангарда. Умами владела вера в грядущий прогресс, и те, кто восхищался безумными, передовыми достижениями технических и социальных наук, создавали компании, которые уверенно смотрели в будущее.
«Золотой век безопасности» – так назвал Стефан Цвейг это счастливое беззаботное время.
Тем не менее волны прилива, которые унесут его в небытие, уже ощущались. Часть общества спешила насладиться жизнью, забыться в вихре удовольствий и гедонизма и оставить в прошлом тяжелое буржуазное беспокойство.
Жак понял дух этих новых тенденций, возможно, лучше других. Он решил, что духи должны теперь покорять новые рынки и новых клиентов.
С былыми проблемами гигиены и медицины покончено – отныне духи принадлежали исключительно миру эстетики. Удовольствие и веселье или ничто!
