я одеваю ее на приемы… К тому же, она моя невеста по договору между родами, который вы, господин Боло, подписали своей рукой.
Боло зло прищурился.
— Однако я всего лишь хочу дать ей выбор, — закончил я.
Взгляд Патриарха стал задумчивым, да и Боло явно слегка отпустило.
Я понимал, что, с одной стороны, таким заявлением я ослабляю свои позиции. Выбор — штука шаткая. Особенно когда на него кто-то будет пытаться повлиять. Особенно когда речь идет о юной максималистке.
Однако, с другой стороны, именно от влияния Боло на дочь я и страховался сейчас. Слишком легко неправильно понять пару жестких фраз, вырванных из контекста. А в том, что Боло попытается очернить меня в глазах Валери, используя мои же слова, я ничуть не сомневался.
Здесь и сейчас я не сказал ничего, что не смог бы повторить, глядя в глаза самой Валери. Я на ее стороне. Без всяких двойных толкований и допущений.
И даже ее отец ничего не сможет с этим сделать.
— И ты не будешь ее неволить? — насмешливо поинтересовался Боло.
— С какой стати мне это делать? — показательно удивился я. — Мне рабыня не нужна. Напротив, я хочу, чтобы ее не стал неволить никто. Особенно вы, господин Боло.
— Она несвободна по определению, — фыркнул он. — Она несовершеннолетняя.
— Эмансипацию никто не отменял, — пожал плечами я.
— Без моей подписи… — начал Боло и осекся.
Он понял, к чему я вел.
— Доведите дело до конца, господин Боло, — подтверждая его вывод, потребовал я. — Если ваша дочь захочет стать свободной, вы ее отпустите. И подпишете ее эмансипацию. Это мое условие. Тот откуп, который я готов принять от вас.
В кабинете повисла тишина.
Патриарх с интересом рассматривал меня, Боло сверлил меня тяжелым взглядом.
Я спокойно ждал.
— Соглашайся, Харит, — произнес Патриарх. — Виктор не требует ничего неприемлемого. И раз уж так сложилось у тебя с дочкой, надо дать девочке шанс. Мальчик же не требует от тебя молча исключить ее из рода. Возможность поговорить с ней у тебя будет. А если нет… Ей до совершеннолетия сколько осталось? Меньше полугода? Захочет — сбежит чуть попозже, уже имея на то право, и ты ее все равно не остановишь.
Боло метнул яростный взгляд на Патриарха.
Я сдержал ухмылку.
Судя по всему, Патриарх не знал, что Валери — Зеркало. И сказать об этом глава рода Боло не мог. Потому что тогда променял бы, по сути, шило на мыло.
Да, в этом случае Валери не досталась бы мне, Патриарх встал бы на дыбы и ни за что не согласился бы на мои условия.
Однако и из клана он Валери не выпустил бы, а значит, никаких особых плюсов от замужества Валери ее отец не получил бы. Внутри клана никто не дал бы ему большой выкуп за невесту.
Скорее всего, Патриарх и вовсе потребовал бы выдать девушку замуж за одного из своих сыновей. И не заплатил бы ни рупии, отговорившись тесными родственными связями с главным родом клана и абстрактной будущей выгодой от этого для рода Боло.
Не для того Боло растил Зеркало.
К тому же, было у меня подозрение, что Патриарха глава рода Боло ненавидит куда сильнее, чем меня и мой род.
Если он действительно участвовал в уничтожении моего рода, то там была, как минимум, двойная цель. Боло хотел не только нас уничтожить, но и Патриарху нагадить. Позиции Патриарха очень сильно пошатнулись после того, как в сердце клана кто-то безнаказанно вырезал целый род, а клан даже ниточки к виновнику до сих пор не нашел.
Не удивлюсь, если к последнему обстоятельству тоже Боло приложил руку.
— Ты же не против моего общения с дочерью, Виктор? — перевел взгляд на меня глава рода Боло.
— Нет, конечно, — ответил я. — Ее выбор — это ее выбор.
Да, я рисковал. Отец вполне мог найти способ вернуть дочь домой и без прямого приказа.
Однако без этого шанса глава рода Боло не согласился бы на мое требование.
Скорее уж, раскрыл бы, что Валери — Зеркало, и понадеялся бы на то, что в клане сможет получить за нее хоть что-то.
— Хорошо, — решился он. — Я поговорю с Валери. И если она захочет стать свободной, я подпишу документы на ее эмансипацию. Слово!
— Договорились, — кивнул я.
Патриарх довольно откинулся на спинку кресла.
— Значит, мы все решили? — произнес он.
— Разве? — перевел взгляд на него я. — Вы не считаете, что ошибка сюзерена требует компенсации?
На лице Боло мелькнула едва заметная улыбка. Не только он сегодня оказался в роли виноватого, и его это откровенно порадовало.
Патриарх подобрался и бросил на меня уничтожающий взгляд.
— И с меня хочешь что-то поиметь? — едко усмехнулся он.
— Ваш прямой подчиненный напал на вашего же вассала, — ровно сказал я. — Разве это нормальная ситуация?
— Может, ты мне еще уничтожение своего рода припомнишь? — приподнял брови Патриарх.
— Уничтожение моего рода мы с вами уже обсуждали, — так же ровно ответил я. — И по итогам того разговора я получил свое. Вы позволили мне разорвать вассальный договор, подписали мою эмансипацию и выход из клана. Это не считая договора о сотрудничестве, в котором для меня и другие плюсы есть. К тому же, вы не стали искать личную собственность моих родичей, хотя могли. Я это запомнил и оценил.
Патриарх кивнул.
— Я считаю, что за ту ошибку я больше не имею права что-либо требовать, — продолжил я. — Однако к нынешней ситуации это не имеет никакого отношения. Новое происшествие, новое разбирательство.
Патриарх покосился на Эксара, который честно просидел молча все это время, и вздохнул.
— Да, это моя ошибка, — признал Патриарх. — Чего ты хочешь, Виктор?
— Вы не стали защищать меня, я не стану защищать вашего сына, — сказал я. — По-моему, это будет справедливо.
— Ты хочешь разорвать наш договор? — удивился Патриарх.
И его удивление можно было понять. Помимо очевидного риска, в этом договоре было немало бонусов для меня.
— Нет, — слегка улыбнулся я. — Договор останется в силе. За исключением одного-единственного пункта: я не буду драться на дуэлях вместо вашего сына.
Патриарх нахмурился.
В таком виде договор становился выгоден только мне. Патриарх согласился на многие уступки в обмен на защиту сына. Сейчас я, по сути, убираю единственный выгодный ему пункт и оставляю в силе все свои плюшки.
— Что, даже учиться в школе хочешь? — подколол он.
Не хочу. Сидеть за партой с малолетками я и раньше не горел желанием, но теперь я смогу себе позволить и вовсе не появляться в школе. Если Патриарх согласится,
