хотелось бы все это услышать из ваших уст.
— Мэнсфилд. Мэнсфилд — мой шеф. Есть такой майор. Но что это вам даст? Или вы с ним думаете установить переписку? — шпион скривил губы.
— Возможно, установим, — будто не заметив иронии, спокойным тоном произнес Турантаев и предложил описать внешность шефа.
— Много хотите знать. Ничего я вам больше не скажу. Не на того напали. — Шпион замолчал и уставился в пол.
— А каким образом вы оказались в СССР, тоже не скажете? — Турантаев чуть наклонил голову, слегка постукивая карандашом по стеклу.
— Раз вам все известно, стоит ли... — не поднимая головы, не совсем внятно обронил шпион.
— Для уточнения стоит. — Турантаев вышел из-за стола, взял из шкафа кепку и, подойдя к задержанному, быстро надел тому на голову.
— Это ваша кепка. Возьмите да не теряйте в другой раз. Хотя терять ее вам больше не придется, разве что вместе с головой.
Шпион рывком сдернул кепку с головы.
— Я не понимаю! Зачем вы мне ее даете?
— Понимаете. Все вы прекрасно понимаете. Посмотрите назад. Узнаете эти вещи?
Задержанный обернулся, но тут же отвел глаза, и лоб его моментально покрылся капельками пота.
Он вспомнил все. Вспомнил, как на самолете был доставлен в район Западной Украины, как покидал самолет и как на перехват нарушителя неслись советские истребители с разноцветными огнями на крыльях. Как бы заново он услышал стрельбу их пулеметов и успокаивающий ответ шефа, который на его запрос по рации сообщил, что у русских проводятся ночные учения, а самолет, который его доставил, благополучно возвращается обратно. Теперь он понял: Мэнсфилд соврал, чтобы успокоить его. Самолет был сбит. Иначе откуда взяться вещам? Сопоставив все это, задержанный пришел к мысли, что о нем, действительно, много известно органам МГБ. Обозлившись на своих хозяев, шпион зло процедил сквозь зубы: «Сволочи...»
— Это вы о ком так?
Ответа не последовало. Арестованный без разрешения придвинулся к столу, облокотился, обхватив руками голову задумался. Поняв состояние допрашиваемого, Турантаев не стал его торопить: заговорит сам.
Шпион продолжал молчать. В течение часа он сказал всего несколько ничего не значащих слов. Поняв, что задержанный не намерен отвечать, Турантаев хотел отправить его в камеру предварительного заключения, но в это время в кабинет вошел сотрудник и положил перед подполковником телеграмму. Турантаев понял, что связь с разведцентром противника установлена и оттуда получен ответ. Посмотрев на шпиона, Турантаев прочитал шифровку, наступил на ботинок шифровальщика и громко с возмущением произнес:
— Что за чепуху они тут пишут?! Ну я им отвечу! А вы сейчас же отправьте это нарочным.
Он написал: «Унесите шифровку, она была как раз кстати», — и размашисто расписался, чего обычно никогда не делал. Подождав, пока за шифровальщиком закроется дверь, он снова обратился к задержанному:
— Ну, так и будем играть в молчанку?
Шпион поднял голову и неожиданно попросил закурить.
— К вашему огорчению, не курю.
— При обыске у меня изъяли портсигар. Его передали вам...
Турантаев из кучи вещей достал портсигар, на котором были изображены три богатыря, раскрыл, взял папиросу и подал ему.
— Курите.
Задержанный стал мять папиросу в пальцах. Мундштук отломился. Огорченно посмотрев на папиросу и сославшись на волнение, он попросил другую.
Волнуется, значит, должен кое-что рассказать, подумал Турантаев и положил перед шпионом портсигар. Тот не спеша взял из одного отделения папиросу, помял ее, как и первую, попросил спички, закурил. Сделав несколько глубоких затяжек, неожиданно заговорил:
— А теперь спрашивайте. Я готов вас слушать!
— Слушать или отвечать?
— Как вам будет угодно, — безразлично проронил шпион.
— Назовите свой псевдоним?
— У меня его нет.
«Не врет», — заключил Турантаев, вспомнив содержание шифровки, где было сказано: «Работайте с семнадцатым. Связь по расписанию. Центр».
— Агентурный номер?
Шпион загасил окурок об столешницу, швырнул его на чистый пол.
— Тоже нет.
— Допустим, хотя это и не принято в практике ваших хозяев. — Турантаев взял лист бумаги, красным карандашом, тем, которым расписывался на шифровке, вывел крупную цифру 17 и взглянул на шпиона. Тот был бледен, часто и тяжело дышал. На лбу вновь выступили капли пота, которые с висков медленно стекали на белые, как известь, щеки, затем на острый подбородок и, срываясь, падали на колени.
Что с ним? Волнуется? Понял, что все кончено? Турантаев взял листок и, подавая шпиону, спросил:
— А эта цифра вам знакома?
Шпион уставился в одну точку отрешенным взглядом, продолжая молчать.
— Ну ничего, скажете в другой раз. — Подполковник нажал на кнопку звонка.
Конвоир подошел к шпиону и быстрым движением снизу вверх поднял ствол автомата. Шпион, словно пьяный, пошел к двери, взялся за дверную ручку и, повернувшись к подполковнику, с ухмылкой заявил:
— Зря стараешься, начальник! Ни хрена ты от меня не узнаешь.
— Тем хуже будет для вас.
— Мне уже все равно. Но ты от меня ничего не добьешься. Ничего!
Турантаев еще раз просмотрел шифровку и окончательно уверился, что «Вольф», действительно, мало знает о задании, а поэтому дело о его преступной деятельности уже сейчас можно готовить в суд. Что же касается второго, то с ним, как видно, придется повозиться. Турантаев позвонил в аэропорт и справился, когда будет самолет из Якутска. Ответили: сегодня не будет. Идет шторм.
Затем подполковник созвонился с главным инженером.
— Иван Александрович, здравствуй. Турантаев говорит. Ты уж прости, что я тебя беспокою. Тут, понимаешь, такое дело... да ты не волнуйся, не волнуйся. Мы Павла пригласили. Да, твоего племянника. Он у нас поработает сегодня ночку. Что? Ну этого я по телефону тебе не скажу. Надо, понимаешь, надо. Так что вы там не беспокойтесь и не ищите его. Понял? Ну и добре. Ну, а как ваша жизнь? На уровне, говоришь? Прекрасно. Ну бывай, всего хорошего.
Он посмотрел на часы, собрал со стола документы и вышел в приемную. Капитан Оллонов сидел на диване и читал какой-то журнал.
— Арестованных покормили?
— Давно. Но этот, второй, даже не притронулся к пище.
— Что, голодовку объявил? Присматривайте тут за ним. Да вот еще что. Позванивайте в аэропорт. Будет самолет из Якутска — дайте мне знать. К нам министр летит.
— Понял, Айсен Антонович. Будет сделано.
XXIII
Полковник Вагин прибыл в Адычан только утром следующего дня.
— Что тут у вас творится? Целую ночь на запасном
